Джон Хемминг - Завоевание империи инков. Проклятие исчезнувшей цивилизации

Огромные руины стоят, почти полностью нетронутые, и по сей день, демонстрируя превосходное искусство каменщиков-инков. Ниже крепости на дне небольшой долины расположен город Ольянтайтамбо. Это один из немногих сохранившихся образцов градостроительства инков, в котором остались нетронутые временем основания стен и сетка улиц. Каждый городской квартал инков состоял из двух участков с выходами на продольные улицы. В домах, в которых когда-то жили инки, все еще живут люди. Сохранились даже названия кварталов инков, а также названия зданий, в которых раньше жили аклья и избранные священнослужительницы. Город состоял из пяти террасированных и окруженных стенами частей, расположенных симметрично в форме трапеции, то есть в форме скошенного по бокам четырехугольника, столь любимого инкскими архитекторами. Рядом с городом бежит речка Патаканча, впадающая в Вильканоту, а за ней выступает огромная скала. На уступе этой скалы и стояла крепость-храм Ольянтайтамбо. Волнообразные гранитные подпорные стены охватывают крутой склон ближе к концу уступа, в то время как склон, обращенный к городу, разлинован огромными ступенями 17 широких террас. Наверху — обнесенные стенами укрепления, что является редкостью в архитектуре инков, а внутри этой цитадели находится платформа, облицованная семью огромными монолитами из светлого порфира, каждый из которых имеет ширину около 11 футов. Снизу кажется, что весь склон украшен правильными рядами каменной кладки (фото 33, 34).

Солдаты из отряда Эрнандо Писарро заняли плоский участок равнины между городом и рекой Юкай. Из-за того, что Ольянтайтамбо расположен вблизи лесов бассейна Амазонки, Манко набрал в свою армию лучников из племен, обитающих в джунглях. Один из солдат Писарро так описывал храбрость этих наводящих ужас дикарей: «Они не знают, что такое бегство от врага; они продолжают выпускать свои стрелы, даже когда уже умирают».

Город и крепость были полны этих лучников, засевших на каждой террасе. За рекой находились инки с пращами. «Таким образом, инки вели с ними бой с трех сторон: с горного склона, с другого берега реки и со стороны города… Инка находился в самой крепости вместе с множеством хорошо вооруженных воинов». «Против нас они собрали такое количество людей, что они не могли поместиться на склонах гор и на равнинах». Наверх к крепости вела одна-единственная лестница. Ворота у ее подножия были заложены каменной кладкой так, что индеец мог пролезть через них только на четвереньках. Два конкистадора старшего возраста смело выехали вперед на своих лошадях к стенам города, но «было удивительно видеть, как на них обрушился поток стрел, когда они повернули назад, и слышать воинственные крики индейцев». Другая группа всадников попыталась атаковать террасы внизу цитадели. Но защитники «сбросили на нас столько булыжников и пустили в нас столько камней из пращей, что даже если бы нас, испанцев, было гораздо больше, мы все были бы убиты». Один из камней сломал круп головной лошади. Она перевернулась и, лягаясь, пятясь назад и падая, раскидала всех лошадей, которые следовали за ней. Эрнандо Писарро предпринял попытку послать отряд пехотинцев захватить высоты над крепостью, но европейцы были отброшены назад градом камней. Пока испанцы пребывали в нерешительности, индейцы напали на них. Они ринулись на равнину с «такими громкими криками, что казалось, будто осыпается гора. Со всех сторон вдруг появилось столько людей, что каждый видимый отрезок стены оказался заполненным индейцами. Враг вступил в яростную борьбу с [людьми Писарро], которая была с обеих сторон беспощадной, как никогда». У индейцев появилось много испанского оружия, и они учились эффективно применять его. «Свирепый вид некоторых из них с кастильскими мечами и щитами в руках, с испанскими шлемами на головах производил большое впечатление. Один из индейцев, вооруженный таким образом, осмелился напасть на всадника, чтобы заслужить славу героя, и пал от удара копьем. Сам Инка появился среди своих воинов верхом на коне с копьем в руке, управляя своей армией». Индейцы даже попытались применить захваченные аркебузы, порох для которых приготовили взятые в плен испанцы. И здесь Манко применил другое свое секретное оружие. Незаметно для испанцев инкские инженеры отвели воды реки Патаканчи по заранее подготовленным каналам, чтобы они затопили равнину. Вскоре испанские кавалеристы обнаружили, что вокруг них поднимается вода, которая в конечном итоге достигла подпруг их коней. «Почва так размокла, что лошади не могли участвовать в бою». «Эрнандо Писарро понял, что невозможно взять этот город, и приказал отступить».

Спустилась ночь, и испанцы попытались ускользнуть под покровом темноты, оставив свои палатки у подножия Ольянтайтамбо. Но колонна всадников была замечена, «и индейцы налетели на них с оглушительными криками, „…“ хватая лошадей за хвосты». «Они с яростью напали на нас на речной переправе с горящими факелами в руках… У этих индейцев есть одна особенность: если они побеждают, то становятся прямо демонами, но если же они бегут, то похожи на мокрых куриц. А так как в этот момент они одерживали победу, то при виде нашего отступления они пустились нас преследовать с большим воодушевлением». Индейцы насыпали на дорогу колючих стеблей агавы, которые травмировали лошадей. Но испанцы все же сумели выбраться той ночью из долины Юкай и на следующий день с боями проложили себе дорогу назад в Куско. Титу Куси писал, что индейцы смеялись от души над неудачей испанцев, и испанцы знали, что поражение такой крупной экспедиции подняло боевой дух индейцев. «Инка чрезвычайно огорчился, что Эрнандо Писарро уехал, так как был уверен, что промедли он еще один день, и ни одному испанцу не удалось бы скрыться. По правде говоря, всякий, кто видел, как выглядит эта крепость, ничему другому и не поверил бы, „…“ так как „…“ в таких случаях, когда кони не могут вступить в бой, индейцы — самые деятельные люди в мире».

Индейцы явились причиной неожиданного подъема боевого духа испанцев, осажденных в Куско. Спасательные экспедиции, посланные Франсиско Писарро, везли донесения и письма. Они были доставлены Манко, который собирался сжечь их. Но в лагере Инки находился один хитрый испанец, который предложил использовать эти письма более эффективно: их следует порвать и доставить осажденным, чтобы показать им, какая судьба постигла их соотечественников. С этой целью группа индейцев появилась на вершине холма Карменка утром 8 сентября. Эрнандо Писарро вместе с другими всадниками тут же выехали за ними в горы в погоню. На обратном пути они обнаружили, что индейцы оставили два мешка, в которых находились высушенные головы шестерых испанцев и разорванные остатки тысячи писем. Манко не сумел оценить всю важность письменных средств связи. Появление этих писем — пусть даже и таким жутким образом — чрезвычайно воодушевило осажденных. Они узнали, что испанцы все еще удерживали Лиму и пытались оказать им помощь. Они также узнали из одного письма, «почти целого, от нашей государыни императрицы», что Карл V одержал победу над неверными в Тунисе. Алонсо Энрикес де Гусман получил личное письмо от Франсиско Писарро, датированное 4 мая, в котором старый губернатор признавался: восстание Инки «вызвало во мне большую озабоченность и по причине ущерба, „…“ который оно нанесет службе императору, и из-за опасности, в которой вы оказались, и из-за всех неприятностей, которые оно навлечет на меня в моем немолодом возрасте». Получение этих писем положило конец всяким попыткам наладить связь с побережьем. Испанцы в Куско могли только надеяться, что их соотечественники переживут мятеж и, в конце концов, придут к ним на помощь.