Елена Яблонская - Красная строка. Сборник 3

– Кто ж его знает, что там за отрава теперь получилась! Я ж хорошей травы добавил, правильной, мне ж волшебный вкус обещали. А ты же со своими вениками. – Да какими вениками, какими вениками? Я каждую травинку своими руками собирала, выбирала, каждую травинку сама сушила, никаких веников, никаких веников!

Рассказал дед бабке про торговца. Услышала та про «волшебство», стала вспоминать старые сказки. Но немного она их знала – те, что ей рассказывали, почти все из памяти выветрились уже. «Может быть, а может быть, у нас эликсир молодости получился?» – говорит. Она хоть и старуха, но в сказки верила, и помолодеть хотела, не нравились ей её морщины и седеющие волосы.

– Да ну какой же эликсир? – снова стал горячиться дед. – Волшебный вкус – это же значит вкусно очень, язык проглотишь. Да и получилось бы всё, если бы ты же и не встряла.

– Ну ты не понял его, не понял, может, и эликсир, наверняка эликсир! – не унимается старуха.

– Да вылей же ты его, пока не отравились!!! И давай же, раз так, сыр, лепёшки доставай, есть уже охота.

– Да как я его вылью, как вылью, хоть суп, хоть эликсир молодости – всё одно на пользу, всё на красоту.

– Да смотри ж, не пришлось бы мне тебя, такую красивую завтра же хоронить!

– А вот и не придётся! Не придётся! Стану красавицей-раскрасавицей, уйду от тебя, хрыча старого, найду себе помоложе и буду его своим красным супом кормить. Уж он-то не откажется, не откажется!

Схватила бабка поварёшку и давай суп прямо из котла хлебать. А суп-то над огнём ещё! Ошпарила бабка и губы, и нёбо, и даже горло! Бросила поварёшку и вон из хижины, к колодцу, холодной водой залить пожар во рту. А дед взял котелок, да и опрокинул в огонь варево это. Раздалось громкое шипение, лиловый пар повалил сильнее и всё стихло. Опять красного супа не поели!

Поужинал дед сыром с лепёшками и спать лёг, назавтра рано утром коз идти пасти. И уж когда засыпал, услышал, как скрипнула дверь, то его бабка вернулась от колодца и молча легла спать. Ни говорить, ни есть она не могла – во рту горело огнём, так что обошлись они вечером без ссор, где тапочки ставить и закрывать ли окошко.

Проснулась утром бабка, посмотрела на себя в зеркало. То ли и правда суп волшебный, то ли ещё почему, но показалось ей, что хороша она. Не такая уж и старуха, если признаться, пятидесяти ещё нет. И отправилась она собирать чай довольная и молчаливая, горло-то ещё болело. Идёт, по сторонам смотрит, солнышку улыбается и думает: «И чего это я на мужа своего всё ругаюсь, чего ругаюсь, спорю с ним? Подумаешь, кинзу в люля он не кладёт… Делать без кинзы, и дело с концом! Или вот жареные яйца. Солить до жарки, солить после жарки – какая разница, когда и в тарелке можно?» В общем, твёрдо решила бабка мужа отныне во всём слушаться и не перечить ему ни в чём.

А в это время проснулся в хижине дед. И то ли правда пар от супа волшебный шёл, то ли тишина вечером деду понравилась, но решил он, что живут они с бабкой как-то неправильно: «Всё ж время ругань, крики, ссоры. Надоело же, сил нет!». Поднялся дед, выгнал своё стадо на выпас и весь день думал, как теперь всё изменить.

Ничего не решил толком, вернулся домой как обычно, а бабка ему молча люля без кинзы, как он любит, даёт. И на другой день молчит, и через неделю, и дольше ни про окошко ничего не говорит, ни про тапочки.

А вот уже через две недели случайно встретились на рынке они. Дед за прилавком стоял, а бабка за мукой пришла. И видят, как рядом с ними одна женщина со своим мужем ссорится, кричит: «Я тебя просила красные яблоки купить, а ты и красных, и зелёных набрал!» «А если я зелёных хочу?» – огрызается муж. Подошла к ним бабка и тихо, но вполне здоровым голосом сказала: «Не ругайтесь вы по пустякам, не ругайтесь!» И тут только поняла, что выдала себя, что дед слышит, что у неё голос есть. А тот так обрадовался, что здорова она, и что спорить с ним больше не хочет, что даже ушёл домой пораньше. Попустило их, в общем. Стали жить они почти без криков, как обычная семья. Но красный суп всё равно никогда вместе не варили.

Сегодня ночью проснулась в полтретьего. Сердце колотилось бешено. Попыталась замедлить дыхание. Нет. Душно. Что же снилось? Какой-то разговор с двумя женщинами. Одна – молодая и вертлявая, восторгалась Егором: он такой интересный, такой понимающий, помог ей с маленьким сыном, о чем-то позаботился… А другая женщина, оставшись наедине со мной, тут же рассеяла мой туман недоумения: «Да ЖИВУТ уже они!» Это про вертлявую с Егором. Я проснулась. Как же так? Ведь мы с Егором любим друг друга! Я по нему уже соскучилась. Месяц не виделись, пока была в Москве на сессии. Накопилось много новостей, впечатлений, чувств. А тут этот сон. Что же так тоскливо?..

В обед в нашей техчасти замурлыкал городской телефон. Мне звонил Егор.

– Я приехал к тебе утром, в полдевятого. У соседей взял ключи, сварил борщ. Оказывается, у вас на заводе рабочая суббота? Отпросись хотя бы на час пораньше. А то мне к шести вечера нужно быть в Тутаеве на занятиях йогой.

– А если меня не отпустят?

– Я дождусь. Но всё же приезжай пораньше! А то ты приходишь обычно в пять, а мне уже нужно будет уезжать. А хочется поговорить…давно не виделись.

– Конечно, давно… Я постараюсь отпроситься.

Начальник был недоволен. Но отпустил. Маршрутка мчалась быстро. Я прилетела домой на крыльях. У нас есть час! С порога сообщила:

– А это я…

– Люда, я сейчас, – Егор вышел из ванной. Прижались друг к другу. «Как с ним уютно!» – Ну, рассказывай.

Я достала московские фотографии. Он взял их в руки, но стал рассматривать меня, сидящую напротив. А я вместо рассказа о Москве заговорила о нас с ним.

– Егор, ты мне в письме написал, что скучаешь. Но зачем нужно было заставлять меня страдать? Наговорил перед отъездом всякой ерунды, что дал обет безбрачия, да ещё вместе с этой своей ученицей Региной. И даже поцелуи запрещены. Ты меня разлюбил?

– Я люблю тебя. Но в йоге, чтобы подняться на ту ступень, до которой я уже дорос, нужно отказаться от секса. «Ах, вот оно что! Йога – это серьёзно. Значит, прощайте земные чувства – здравствуй, платоническая любовь? Ну, какая же я идиотка романтичная, поэтесса ещё к тому же! О семье размечталась… а без секса – что за семья? Мне такие эксперименты совершенно не нужны. Значит, на всём, что было – крест ставим?! Так, Люда, не плакать! Хорошо. Я смогу быть сильной. Но буду ли счастливой ещё? Такой, какой была почти три года с ним? О, этого не забыть… эх, Люда, Люда, читай лучше снова Гарсиа Маркеса! Ведь как он всё здорово понял о человеческом жизнеустройстве?! Взял и смоделировал копию мира из крохотного местечка Макондо. Какая же всё-таки вещь, эти «Сто лет одиночества»! Да, каждому дана дорога к Богу – согласие со своей совестью. Что может быть проще? Что может быть трудней! Вернуться бы в детство, в рай неведения! Зачем этот опыт, эта мудрость? Но это – крест, с каждым прожитым днём он тяжелее. Где взять силы? В творчестве. Каждый божий день писать. Не жалеть неудавшееся – выкидывать. Но – писать. И стихи, и прозу. Руку разогревать этюдами, набросками. Думать, читать, искать себя. Не терять. Любовь – крепчайшее испытание на прочность, такое же, как и потеря любви… Не страдать! Переплавлять свои чувства во что-то другое – творить. Надеяться на новое счастье и не ждать его ежеминутно. Создавать каждый свой миг набело, просто жить!»