Чарльз Капхен - Закат Америки. Уже скоро

В этом и состоит проблема. Сама по себе глобализация – феномен нейтральный, порожденный расширением инфраструктуры – этакого «водопровода» – мировой экономики. В лучшие времена эта инфраструктура распространяет благополучие и стабильность. Но во время кризиса она не менее споро разносит по свету обнищание и неустойчивость. Эффект глобализации целиком зависит от «субстанции», бегущей по широким трубам экономического водопровода.

Финансовый кризис в Восточной Азии – отличный пример того, сколь быстро и безжалостно могут распространяться кризисные явления в мировой экономике. Проблемы начались в Таиланде в середине 1997 года, когда опасения «перегрева» местной экономики, развивавшейся чрезмерно высокими темпами, привели к утечке капитала. Курс тайского бата упал на 20%. Следующей жертвой оказался филип пинский песо, за которым последовали в течение недели малайзийский рингит и индонезийская рупия. Последняя за два месяца потеряла 30% своей стоимости. К осени кризис распространился на всю Северо-Восточную Азию. Тайвань девальвировал свою валюту в октябре, сразу же после этого начались спекуляции с гонконгским долларом. Большие валютные запасы и эффективное управление дали возможность монетарным властям Гонконга удержать курс валюты. Но для этого потребовалось увеличить межбанковский ссудный процент на 300%, что обрушило гонконгский фондовый рынок в пике (за четыре дня он упал почти на 25%). Затем пострадала Южная Корея: к середине ноября за один доллар давали 1000 вон, тогда как начале осени соотношение составляло 1:850.

Хотя мнения о причинах кризиса расходятся, все аналитики согласны, что стремительное распространение кризиса было обеспечено именно «водопроводом» глобализированной экономики. Стивен Хаггард, профессор Калифорнийского университета в Сан-Диего и ведущий эксперт по вопросам азиатской экономики, пишет:

«Углубление финансовой интеграции создает необходимые условия для возникновения кризиса… Когда в какой-либо стране происходит кризис, к его «услугам» множество каналов, по которым он может проникать в другие страны, в том числе опасения опережающей девальвации и всевозможные финансовые связи… Таиланд подтолкнул Индонезию и Малайзию; девальвация валюты Тайваня спровоцировала падение рынка в Гонконге в конце октября; гонконгский кризис перекинулся на Южную Корею, что, в свою очередь, потрясло рынки Юго-Восточной Азии в конце 1997 года»(26).

Вскоре кризис вышел за пределы Восточной Азии. К маю следующего года иностранные инвесторы начали покидать Россию, вызвав тем самым резкий спад на фондовом рынке и рынке облигаций. Центральный банк РФ увеличил ставки по вкладам до 150%, а Международный валютный фонд предоставил срочные займы, поддержав рубль и фондовый рынок. Но это была кратковременная отсрочка. К августу российский фондовый рынок снова устремился вниз, на сей раз увлекая за собой рубль. 17 августа 1998 года Кремль объявил о девальвации рубля и приостановил выплаты по внешнему долгу. Российский дефолт потряс мировые рынки, а его воздействие на повседневную жизнь среднего россиянина было катастрофическим. Соотношение рубля и доллара с прежних 1:6 увеличилось до 1:18. Процент россиян, живущих за чертой бедности, между 1997 и 1999 годами почти удвоился. Сильнее всего пострадали пенсионеры, многие из которых с тоской вспоминали об относительно благополучных временах коммунистического правления.

Российский дефолт усилил опасения по поводу того, что подобная участь ожидает все развивающиеся рынки; это побудило инвесторов к началу вывода средств из Латинской Америки. Бразильский центральный банк в сентябре увеличил процентные ставки на 50%, пытаясь тем самым приостановить утечку капитала из страны, однако инвесторы продолжали изымать средства. Международный «спасательный пакет» успокоил рынки, но лишь на короткий срок. Развал бразильского рынка продолжился в декабре, вследствие чего в январе правительство отпустило риал «в свободное плавание». За следующий месяц бразильская валюта подешевела в полтора раза: с 1,25 до 2,15 риала за доллар. Даже Соединенные Штаты не устояли против кризиса. В конце октября 1997 года, когда стало очевидно, что проблемы в Восточной Азии не просто «заторы на дорогах» (как выразился президент Клинтон), индекс Dow Jones Average упал на 554 пункта, установив новый рекорд снижения в течение одного дня. Углубление кризиса произошло в августе следующего года, когда рынок отреагировал на ухудшающуюся обстановку в России. Проблемы в Бразилии усилили тревогу на Уолл-стрит и снова резко снизили показатели индекса Dow Jones. Новость о том, что Компания по управлению долгосрочными капиталовложениями (LTCM), один из самых крупных американских фондов хеджирования, стоит на краю гибели, окончательно вывело рынок из состояния равновесия. Спокойствие было восстановлено, только когда Федеральный резервный банк Нью-Йорка обязал консорциум ведущих американских банков и инвестиционных фирм предоставить LTCM кредит в 3,5 миллиарда долларов. Руководство Федеральной резервной системы и частные фирмы пришли к соглашению о том, что развал LTCM из-за задолженности компании перед ведущими банками мира может подвергнуть опасности международную банковскую систему. Американские официальные круги сегодня признают, что в конце сентября 1998 года мировую финансовую систему от кризиса ликвидности и последующего «распада отделяли дни, если не часы.

Эти пугающие подробности как нельзя лучше иллюстрируют неизбежную взаимную уязвимость, которая является характерной особенностью интегрированного мирового рынка. Региональный кризис в Юго-Восточной Азии отозвался эхом во всей мировой экономике, превратив «азиатское чудо» в азиатский кошмар, обесценив валюты России и Бразилии и почти поставив на колени Америку. И то обстоятельство, что этот кризис случился в благополучные времена, вызывает еще большее беспокойство.

С учетом того, что международная экономика подвержена локальным кризисам даже в период глобального роста, легко представить себе, что может случиться в «суровые времена». К примеру, вообразим последствия кризиса, начавшегося в Соединенных Штатах, самом сердце глобальной экономики, а не в Таиланде, на периферии мирового экономического пространства. Вообразим, что начнут падение американский доллар и Уолл-стрит, а не тайский бат и не бангкокская биржа. Падение ускорится, когда инвесторы ринутся возмещать убытки и демпинго-вать номинированные в долларах активы. Влияние этих событий на иностранные рынки ценных бумаг представить совсем не сложно. При условии, что фондовые рынки Америки составляют 40% мирового рынка ценных бумаг, иностранные биржи существенным образом зависят от Уолл-стрит. Стоит индексам Dow Jones и Nasdaq понизиться, то же произойдет на рынках в Лондоне, Франкфурте, Токио, Сингапуре и во многих других местах. И произойдет почти мгновенно. К тому времени, когда нью-йоркские маклеры придут домой после напряженного дня на Уолл-стрит, в Токио уже распродажи начнутся. Пока инвесторы в Токио будут подсчитывать убытки, европейские рынки покатятся вниз.