Роман Грачев - Челябинск. Любимых не выбирают

С другой стороны, Челеби – турецкий культурный термин, который употреблялся в литературном османском языке вплоть до XVIII века в качестве титула или звания владетельных особ, высшего духовенства. То есть прямо указывал на благородное происхождение. Некоторые европейские авторы XVI века утверждают, что «челеби» в то время употреблялось в том же значении, что и испанское «don», французское «monsieur», итальянское «signor», английское «mister».

Идем дальше.

Челубей – персонаж «Сказания о Мамаевом побоище», согласно которому тюркский богатырь из войска Мамая перед началом Куликовской битвы сражался с иноком Пересветом и оба поединщика погибли в бою, одновременно пронзив друг друга копьями.

Челядь (ед. челядин) – зависимое население в Древней Руси, Речи Посполитой и Российском государстве. Также челядью могли быть родственники или друзья хозяина, которые не имели дома и денег и жили за его счёт.

Есть еще прозвище «Желяба», идущее от нарицательного «желоб». Созвучное желобу слово «жлоб» было синонимом термина «работяга» от английского job – работа.

Челобитная – в России до начала XVIII века индивидуальное или коллективное письменное прошение, при котором «челом били».

Итак, свое имя в значении лица благородного происхождения город взял от тюркской стороны. Позднее в русифицированной версии Челябинск приобрел созвучность с «челядином» и «челобитной». В имя закралась подневольность, зависимость, а стараниями британской короны еще и жлобость – в смысле работяжничества. Таким образом, встав на границе двух континентов, город, как желоб, соединил Европу и Азию, оставаясь подневольным работягой (жлобом) для первой, но доном (или моншером) для второй. Поэтому в русской транскрипции Челябинск должен читаться как Сударинск.

А еще Википедия сообщает, что канал – есть искусственное русло, сосуд, пространство внутри трубы. Или способ добиться чего-нибудь, а может, и вовсе линия связи. Канал близок к желобу, как каналья ко жлобу, но представляет собой вход и выход одновременно. Значит, ни разу не тупик, а врата.

На самом дальнем пределе можем допустить, что Челябинск – это некто, приставленный к Вратам.

Привратник. Страж благородного происхождения.

Стела на въезде в город. Фото: интернет

В сентябре 1936 года видный южноуральский революционер, первый секретарь Челябинского областного и городского комитетов Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) Кузьма Рындин написал главе государства письмо следующего содержания:

«Тов. Сталин! Прошу Вашего указания по следующему вопросу. В течение последних полутора лет перед областными организациями ставится вопрос о переименовании города Челябинска. Это предложение высказывалось и отдельными товарищами, и на пленуме областного комитета партии, и на собраниях городского партийного актива.

«Челябинск» в переводе на русский язык означает «яма». Поэтому часто при разговорах слово «челяба» употребляется как что-то отрицательное, отсталое. Название города давно уже устарело, оно не соответствует его внутреннему содержанию.

Город за годы революции, и в особенности за годы пятилеток, коренным образом изменился. Из старого казацко-купеческого городишка превратился в крупнейший индустриальный центр.

Вот почему старое название города не соответствует сегодняшнему действительному положению. Потому мы просим Вас разрешить нам переименовать город Челябинск в город Кагановичград…

С коммунистическим приветом РЫНДИН

19.IХ.36».

Резолюция была короткой: «Против. Сталин».

Рындину, как и многим тысячам государственных и партийных деятелей тех лет, не повезло. Через год он был арестован, а еще через год – расстрелян как враг народа. По иронии судьбы, партийными чистками на Южном Урале активно занимался именно Лазарь Каганович.

Бюст Сталина, найденный в Кусе. Фото: интернет

Нравится нам это или нет, но комплекс провинциальности у потомков всех этих «донов/челядинов/жлобов» (и несостоявшихся «кагановичградцев», раз уж на то пошло) – в крови. Особенно ярко он проявляется в попытках напроситься на комплименты от приезжих селебрити.

За годы карьеры на радио мне доводилось общаться со звездами поп-музыки, кино, театра. Интервью, репортажи, совместные программы, полный набор удовольствий. В самом первом интервью – кажется, это был рок-музыкант Сергей Чиграков, он же Чиж, – я, дрожа от волнения, задал вопрос: «Как вам Челябинск?».

Лицо Сергея надо было видеть. В нем отразилась вся никчемность моего любопытства. У человека тур по стране, десятки городов, переезды, гостиничные номера, настройка звука, концерты и банкеты по их окончании. «Да, конечно, – как бы говорили честные глаза артиста, – спроси еще раз, мне очень хочется рассказать тебе, как прекрасен Челябинск в серой утренней дымке».

С тех пор я не спрашиваю у них о впечатлениях и, более того, мысленно съеживаюсь, когда подобные вопросы задают мои коллеги. Мной овладевает так называемый «испанский стыд». Я вижу, как гости пытаются выкрутиться: «Вы знаете, у меня такой плотный график, я весь день в машине. Может, вечером прогуляюсь», – и мне неловко.

Никогда не вынуждайте людей говорить, если им не хочется, иначе напроситесь. Некоторые наши мэтры, изъездившие страну вдоль и поперек, довольно охотно высказываются о состоянии российской глубинки, и ничего комплиментарного в их речах нет. Город наш сер и уныл, народ инертен, мировую славу метеорита никак не монетизировал.

Оно вам надо – слышать это в миллионный раз?

Впрочем, бывают и исключения. До сих пор с улыбкой вспоминаю забавных чернокожих ребят, которых к нам привезли на празднование Дня города в 2001 году под видом легендарной группы «Boney M» (мы же люди темные, нам любых африканцев дай – всё легенды диско). Вот им у нас точно понравилось, аж визжали от восторга. Так и отплясали задорно концерт на стадионе – в грязи и под дождем.

На другом приятном эпизоде остановлюсь подробнее.

Осенью того же 2001 года к нам с концертом приехала группа «ДДТ». Выступали во дворце спорта «Юность», поэтому поселили их поближе, в тогда еще простенькой гостинице «Малахит». Шевчук и компания – ребята скромные, неприхотливые, президентских люксов не заказывали. Да и не было у нас таких апартаментов в начале века.