Роман Грачев - Челябинск. Любимых не выбирают

Поскольку у нас нет ни морей, ни моряков, наш Порт-Артур сугубо сухопутный. Находится он в Ленинском районе и занимает территорию, ограниченную железной дорогой и улицами Барбюса и Дзержинского.

Первые упоминания о челябинском Порте относятся к 1906 году. Вернувшиеся с русско-японской войны уральские казаки назвали поселок Шугаевский в честь годовщины падения русской крепости в Маньчжурии. Собственно, сами казаки и составляли основной контингент обитателей. Жили они там на широкую ногу, шумно и дерзко, нарушая все возможные безобразия и обеспечивая поселку славу грязного бандитского угла. По крайней мере, так утверждают краеведы.

Жили там и железнодорожные служащие, все эти грузчики, сцепщики вагонов и иже с ними – дорога-то рядом, где им еще жить. Строили они свои землянки бессистемно, как Бог на душу положит. Это, кстати, вообще типичный стиль для «градостроителей» конца девятнадцатого – начала двадцатого веков. Взять тот же знаменитый Кирсарай, расположенный позади Теплотехнического института (там, вблизи водного источника, на местной глине делали кирпичи, и делали их в сараях – отсюда и топоним). Любой современный мегаполис начинался с землянок и бараков, обитателям которых поэт Владимир Маяковский посвятил свое стихотворение «Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка»: «Через четыре года здесь будет город-сад».

Конечно, на возведение наших «садов» ушло больше времени, но с годами и Порт, и Кирсарай, разумеется, разрослись и преобразились. Однако историческая память – штука посильнее «Фауста» Гёте.

«Замполит». Фото: интернет

Говорят, в России строгость законов компенсируется необязательностью их исполнения. Утверждение это давно пора пересмотреть, поскольку за последние двадцать лет и законов неоднозначных у нас прибавилось, и правоприменение напоминает игру в наперстки.

Но я сейчас о другом – о нашем внутреннем уважении к законам и правилам, о нашем врожденном их восприятии.

Как-то зимой я прогуливался по вечернему Челябинску. Путь был неблизкий – от «Спиридонова» до Автомобильного училища, – но погода для февраля стояла довольно комфортная, а внутри булькало хорошее настроение. Поздним вечером, когда нет дымки, автомобильных пробок и суеты, но есть иллюминация и подсветка красивых зданий, город очень даже неплох. За такие долгие переходы успеваешь насмотреться всякого.

На пустынном перекрестке Кирова/Кашириных одна шустрая бабушка, отодвинув меня в сторону, рванула на красный. Ее жизни ничто не угрожало, машин не было в обоих направлениях, поэтому она и пошла. Точнее, поперла, как танк, ей-богу. А я стоял на обочине в ожидании зеленого и задумчиво смотрел ей вслед. Вспомнил кое-что.

Несколько лет назад в Москве, в районе Калужской площади, я наблюдал такую картину: на светофоре у поворота стоит толпа пешеходов и ждет зеленого света. Машин нет, пусто. Но они терпеливо стоят и ждут, хотя дорога довольно узкая, просто отдельный рукав направо, а таймер на красном сигнале отсчитывает томительные полторы минуты. Я по привычке хотел было двинуть вперед – чего торчать-то столько времени! – но решил, что буду выглядеть глупо. Пошел вместе со всеми.

Этот короткий и, казалось бы, незначительный эпизод так въелся в память, что с тех пор у меня на красном светофоре всегда включается внутренний ручной тормоз, даже если нет никаких помех…

Не утверждая, что москвичи более законопослушны, я вот чего думаю: может, мы потому так странно и живем, что нам все равно, какого цвета сигнал светофора? Размажут по асфальту, не размажут – это еще бабка надвое сказала (видимо, та самая бабка), поэтому руки в ноги и бегом!

С другой стороны, не нарушаешь правила – не станешь рок-звездой.

Иногда прогулки по городу становятся экскурсиями по прошлому, напоминая попытку войти в квартиру, где твоя бывшая супруга давно живет с другим мужчиной. Вроде родной дом, в котором ты провел много лет, сам ремонтировал розетки, менял смесители, клеил обои, валялся с пивом на диване перед телевизором… в конце концов, где все еще живет твой взрослеющий ребенок. Ан нет, теперь там дух иной, трусы на батарее болтаются чужие и носки в ванной стоят не твои. Хода нет. Максимум до прихожей…

В походах за материалом для настоящей книги забрел я в поселок Бабушкино. В девяностых годах там функционировал Центр Эстетического воспитания Калининского района – трехэтажное кирпичное здание, торчащее посреди глухомани. Очаг культуры для детей и подростков и свидетель нашего с друзьями грехопадения (подробнее – в главе «Си-Бемоль»).

Поселка, ясное дело, давно нет, теперь тут жилой квартал со школой, а в здании ЦЭВа – современный центр детского творчества. Ремонт, пластиковые окна, забор, парковка, кожаные диваны в фойе и тетушка на вахте.

– Чем помочь? – спрашивает.

– Ностальгия, – говорю. – Работал тут двадцать пять лет назад, выступал, преподавал. Можно пройтись по этажам?

– Нет. Тут везде камеры, все следят, кто пришел и зачем пришел.

В здании – тишина и пустота. То ли занятий нет, то ли дисциплина такая.

Ладно, бог с вами. Вышел, сел на лавочку. Сделал пару снимков на планшет. Тетушка выходит на крыльцо:

– Зачем вы нас снимаете?

– На память. Нельзя? У вас режимный объект?

– А вдруг вы террорист!

– Я вас умоляю…

Поглядела пристально. Скрылась за дверью, но еще долго следила за мной из окна.

Террорист Иван Помидоров, господи…

В этих стенах столько всего было: рок-н-ролл, ночные записи в студии, перекуры в туалете, новогодние утренники, детский смех и слезы, удачи и провалы, любовь и ненависть. Даже драки. Какие-то мимолетные четыре года, которые определили очень многое, если не всё.

Нельзя. Тут теперь везде камеры. И заборы.

Куда без них.

Бабушкино, бывший ЦЭВ. Фото: РГ

Был по случаю в «Ровеснике» на Теплотехе. Старый уж магазин, одно название осталось да маленький отдел со спортивными товарами. Гляжу – на прилавке рядом с боксерскими перчатками и коньками стоят шестнадцать (!) бейсбольных бит. Разные такие, из дерева и металла, короткие, длинные, по 400 и 800 рублей. Хотел даже поинтересоваться у продавца насчет лицензии на продажу оружия, но воздержался.

Челябинск – столица бейсбола.

Аэропорт у нас есть. Мы же миллионный город, нам не положено без аэропорта. И пусть трафик у него пока чуть выше, чем в родном селе Мимино, он все-таки функционирует и даже совершенствуется.