Ян Кумминс - Shell шокирует мир

Следующий сокрушительный удар пришелся по любовно взлелеянной Маркусом идее.

В течение многих лет он пытался убедить глубоко консервативное Адмиралтейство перевести огромный британский флот с угля на жидкое нефтяное топливо. Недавно к этому процессу подключился и первый морской лорд, адмирал сэр Джон Фишер. Но интересы угольных магнатов и огромные исторические инвестиции страны в индустрию и транспорт, работающие на паровой энергии, служили фактически непреодолимой преградой. Кроме того, имел значение и стратегический взгляд. Вся Британия, казалось, стояла на месторождениях угля, чего нельзя было сказать о запасах нефти.

Фишер, будучи самоуверенным и воинственным человеком, рискуя прослыть наименее популярным командующим всех времен, стремился подавить самодовольство штаба военно-морского флота рядом радикальных реформ. Он использовал любую возможность, чтобы высказаться о преимуществах нефтяного топлива. Оно было более дешевым и намного более эффективным, что, несомненно, должно было дать тактические преимущества в скорости и позволяло не держать на кораблях команды кочегаров, загружающих прожорливые печи все то время, пока судно находилось в море. Кроме того, Фишер придавал очень большое значение возможности кораблей, работающих на жидком топливе, двигаться на скорости, не оставляя след из тянущихся за ними облаков дыма.

Наконец, после того как Маркус предложил адмиралтейским чинам директорские посты (на самом деле фиктивные), пытаясь таким образом снять их беспокойство по поводу возможных проблем с поставками, а также предоставил всю имевшуюся у Shell техническую документацию по эксплуатации танкеров, работающих на нефтяном топливе, сопротивление было сломлено.

Корабль ВМС Великобритании «Ганнибал» был оснащен соответствующим оборудованием, и 26 июня 1902 г. Маркус вместе с экспертами Адмиралтейства отправился на поезде в Портсмут, чтобы наблюдать за проведением намеченных там испытаний. Толпа из нескольких сотен человек провожала корабль из гавани. В этот момент судно шло, как и было предусмотрено, сжигая в топках первосортный уэльский паровой уголь. Маркус и Фишер, стоя рядом, отметили тянущийся за кораблем тонкий след легкого дыма.

По сигналу, полученному с берега, «Ганнибал» перешел на жидкое топливо… и немедленно был окутан облаками тяжелого черного дыма.

Ни Фишер, ни Маркус не знали, что «Ганнибал» оснащен устаревшими испарительными горелками, а не распылительными, используемыми Shell и другими коммерческими перевозчиками. Судно было уже совершенно невозможно рассмотреть за дымовой завесой, изрыгаемой из его труб. Это было ужасное, оскорбительное фиаско.

С военной точки зрения события в Портсмутской гавани имели бедственные последствия. Переход военного флота на нефтяное топливо был отложен почти на 10 лет, что в немалой степени послужило причиной слабой готовности Британии к морским сражениям Первой мировой войны. Некоторые историки утверждали даже, что прямым результатом этого испытания могло стать поражение в войне.

Для Маркуса эта неудача стала смертельным ударом не только по его надеждам выступить в качестве поставщика топлива при создании патриотического партнерства с военно-морским флотом, но и по возможности Shell стать агентом правительства, неотъемлемой частью большой имперской машины.

Возвратившись в свой офис, опечаленный Маркус получил еще более плохие новости: отчет, присланный из Австралии, сообщал, что предприятие, в которое он инвестировал более 100 тыс. фунтов, принадлежащих Shell, не принесло взамен никакой прибыли. На Shell снова накатывался растущий снежный ком серьезных проблем.

На его офисном столе лежал еще один документ, который требовал срочного внимания: контракт, подготовленный Детердингом и Ротшильдами. 27 июня Маркус Сэмюэль поставил под этим документом свою подпись, тем самым отказавшись от независимости Shell.

Годом ранее Фред Лэйн организовал встречу между Маркусом Сэмюэлем и Генри Детердингом. Эти переговоры не могли быть легкими. Детердинг, будучи на 13 лет моложе Маркуса, считал Сэмюэля невыносимо высокомерным, сильным стратегом, но слабым практиком. Он слишком легко и часто отвлекался от деловых вопросов, и был, так или иначе, слишком обеспокоен тем, чтобы заслужить благосклонность стоящих выше него на социальной лестнице. Маркус же считал Детердинга умным, что не вызывало сомнений, но тщеславным, слишком самоуверенным и поглощенным деталями, которые, по мнению Маркуса, всегда загораживали общую картину.

Лэйн устроил их первую встречу в Лондоне. Детердинг, который знал о восприимчивости Маркуса, бросил в наступление все свое обаяние. Его действия были настолько эффективны, что ему удалось убедить Маркуса в том, что их соглашение от 27 декабря, выполнение которого должно было стать столь дорогостоящим для Royal Dutch, все еще находилось на рассмотрении членами правления компании в Гааге и, таким образом, не действовало.

Фактически Детердинг клонил к тому, чтобы не только уйти от огромных фрахтовых ставок, но и достигнуть абсолютно иных договоренностей, последствия которых трудно переоценить. Во время их второй встречи Детердинг предложил сформировать совершенно новую объединенную маркетинговую компанию для того, чтобы держать под контролем бизнес на Дальнем Востоке. Конечно, человек, обладавший таким статусом, опытом и репутацией, как сэр

Маркус, не мог согласиться на второе место.

Детердинг учел это, и 6 апреля 1902 г. мужчины пришли к соглашению о том, чтобы в максимальной степени объединить свои различные способности. Маркус должен был стать председателем совета директоров, а Детердинг – управляющим директором, ответственным за повседневную жизнь компании.

23 мая Маркус подписал новый проект контракта с Royal Dutch. Но еще до того как высохли чернила, Детердинг вновь подверг его решительному пересмотру. Причиной стало появление того, что он расценил как превосходную и, вероятно, очень выгодную новую возможность в Европе. Детердинг имел в виду присутствие Маркуса в Европе через PPAG. Он хотел, чтобы в их британско-голландский союз были вовлечены Ротшильды.

Детердинг добавил, что желает, чтобы все три стороны имели равные доли и статус в новой компании, – под общим руководством сэра Маркуса и, конечно, его совета директоров, – чтобы Европа оказалась полностью во власти техасской нефти Shell и русской нефти PPAG, а Дальний Восток зависел бы от поставок нефти Royal Dutch и Shell с Суматры, Борнео и из России.

Это была сложная схема, поражавшая изобилием деталей. Именно умением разрабатывать подобные проекты и славился Детердинг. План был, бесспорно, умным. Но, прежде всего, он был крайне амбициозным.