Муслим Мурдалов - Чечня и Кавказ: этюды, заметки из прошлого

Ичкеринцы также занимались хлебопашеством и, можно сказать, даже все без исключения, но размеры возделанной земли были весьма незначительны. Для расширения своих полей, они принуждены были рубить лес и выжигать траву. Самая пахота производилась или сохою, или же просто острой палкой делали легкую борозду и клали туда зерна.

Недостаток места – главная причина ограниченности размеров, в которых производились посевы, состоявшие главнейшим образом из кукурузы, пшеницы, ячменя, незначительного количества проса и льна. Последний сеялся только для масла, так как туземцы, не знакомые с выделкою из льна холста, бросают его стебель.

Не смотря на глинистый грунт, урожаи бывают довольно удовлетворительные и лучшие на тех местах, которые защищены с севера горами. Дожди, падающие почти ежедневно, начиная с 15-го апреля и до 1-го августа, оказывают большое влияние на урожаи: чем лето суше, тем жатва обильнее, и на оборот.

Почва горных пространств, будучи осадочного происхождения, состоит из глины с небольшим слоем чернозема. Во многих местах котловины и впадины изобилуют мочежинами, и почва оседает или сползает, меняя наружную поверхность. Бывали случаи, что целый аул или часть горы сползал с своего места, оставляя после себя желтую глинистую осыпь. При больших дождях, со склонов гор, сползает густая масса в виде селей и уносит с собою весь чернозем, вместе с засеянным зерном, а на месте его остается ни к чему не годная глинистая осыпь.

Скотоводство, как в Ичкерии, так и у жителей Ингушевского округа (до 1866 года в состав Ингушевского округа входили: джераховцы, кистины, галгаевцы, цоринцы, акинцы и мереджинцы. В 1866 году последние два общества присоединены к Аргунскому округу), было незначительно; скот хотя и силен, но мал ростом. Лошадей мало, и о размножении их жители не хлопотали. Несколько в лучшем виде находилось овцеводство, которым занимались почти все ичкеринцы; шерсть овечья сбывалась в Андию, где из нее выделывали бурки. Причиною неудовлетворительного состояния скотоводства, были недостаток лугов, сенокосных и пастбищных мест. Сена было так мало, что его с трудом хватало на зиму, и при том доставка его с гор была крайне затруднительна.

«Приготовить покосное место в горах и потом собрать с него сено так же трудно, как и приспособление полей для посевов. Прежде всего нужно было крутые покатости гор очистить от камня; но так как величина многих из этих камней не позволила людской силе сдвинуть их, то покосные места должны были оставаться между ними. Здесь-то, под палящими лучами солнца, горец работает косою и сгребает в небольшие копна накошенную траву. Непривычный человек едва ли бы сумел свободно ходить по этим покосным местам. Только доставка сена вниз горцу не трудна: копна обыкновенно туго переплетается древесными гибкими прутьями и в таком виде сталкивается под гору; нередко, впрочем, случается, что копна, ударившись о камень, разрывает связывающие его прутья, и сено, всегда легкое и без бурьяна, разлетается по воздуху; горцу же остается смотреть, как исчезает быстро его труд, да снова взяться за другую копну».

Недостаток сенокосов заставляет жителей гор ограничиваться содержанием самого ограниченного числа скота, да и для прокормления его пасти часто на чужих землях. Так, галгаевцы, для прокормления своего скота, нанимали у казаков гору Ушхот , а большая часть ичкеринского скота паслась летом на северном склоне Сулако-Терского хребта.

Чеченцы, живущие на плоскости, также не могли похвастаться обилием скота, но здесь недостаток его произошел совершенно от других причин. Чеченцы в прежнее время были богаты скотом, но двухлетнее истребление нами сена, в 1840 и в 1841 годах совершенно расстроило их скотоводство. Домашнюю птицу их, составляли одни только куры. Кроме того, чеченцы занимались немного пчеловодством и разведением в самых ограниченных размерах, шелковичных червей, что исключительно лежало на обязанности женщин.

Промышленность чеченцев ограничивалась выделкою дурного пороха, довольно плохого сукна на зипун, сыромятной кожи, овчины, войлока, бурок и грубого холста, приготовляемого женщинами. Все это продавалось или обменивалось на чугунные котлы, холст, крашенину, пестрядь, калмыцкий чай, небольшое количество стали и железа. Все эти вещи добывались через армян и других промышленников, или мирных чеченцев, иногда из третьих или четвертых рук. Сами чеченцы торговлей занимались мало и считали это занятие постыдным. В краю, где война была не что иное как разбой, а торговля – воровство, разбойник, в мнении общества, был гораздо почтеннее купца, потому что добыча первого покупалась удальством, трудами и опасностями, а второго – одною ловкостию в обмане. Если чеченцу и случалось что-нибудь продавать, то он продавал без уступки. Многие из племен, соседних к нашим пределам, имели своих родственников среди мирных чеченцев. Пробираясь по ночам в их аулы, они приобретали, при их посредстве, все необходимое в замен доставленного сыру, луку, масла или чего-нибудь краденого. Прожив тайно день или два в доме мирного своего кунака, промышленники такого рода возвращались по ночам, с приобретенным товаром, в свои горы. Свой своего не выдавал, а прекратить такую промышленность не было возможности. Аулы мирных были разбросаны на значительное расстояние, не обносились ни забором, ни канавою, и потому имели во все стороны бесчисленное число выходов, доставляющих возможность легко ускользнуть от внимания других. Часто однакоже подобные лица, с нагруженными товаром арбами, попадались в руки наших козаков.

Чеченцы над-теречные и сунженские, до 1840 года, вели довольно значительную торговлю лесом. Они приготовляли в течение зимы плоты строевого и дровяного леса, и, в половодие, сплавляли их по Сунже и далее по Тереку, до Кизляра, где их собиралось ежегодно довольно значительное количество (до 600 плотов). Другой вид промышленности были обручи, бочарные доски и таркалы (колья, к которым привязывают виноградные лозы), доставляемые также в Кизляр, богатый своими виноградными садами. Жители горных пространств не пользовались и этим видом промышленности.

Лес в Чечне не составлял частной собственности: каждый, кому он был нужен, мог рубить где угодно и сколько угодно, а при обилии его кругом, покупать не было никакой надобности, так что, собственно говоря, лес не представлял собою никакой другой ценности, кроме той, во что обходилась его доставка, стоившая, впрочем, по отсутствию дорог, довольно дорого. Жители Ичкерии, и вообще горные, снабжали чеченцев, живущих на плоскости порохом, частию оружием, медною посудою, яблоками, грушами, виноградом и орехами. Вся эта торговля была, по преимуществу, меновая и редко велась на деньги. Мерою длины служил локоть , а для сыпучих тел высшая мера, известная чеченцам, была равна восьми нашим гарнцам и содержала в себе пять сага или чашек; две такие меры назывались мозоль . Для определения веса употребляли пуд (пунт) и фунт (герке); вешали безменом. По малому обращению золота, чеченцы имели скудное о нем понятие, не придавали ему особенной цены, а предпочитали всему серебряные деньги, в особенности новую блестящую мелочь. Монетная система их была также не разнообразна: десять рублей они называли одним общим именем тюмень , один рубль сом , двадцать копеек серебром – эпиз , пять копеек – шаги ; других названий деньгам не имели.