Вадим Нестеров - История в карикатурах. 1922-1923

– А я, – деловито заявила журналистова сестра, – состою при зеленом таракане.

– Все три ремесла немного странные, – призадумался я. – Делать уксус гораздо легче. Кой черт, например, занес вас в гроб?..

– Одна гадалка принаняла. У нее оккультный кабинет: лежу в гробу и отвечаю на вопросы клиентов. Правда, ответы мои глубиной и остроумием не блещут, но все же они неизмеримо выше идиотских вопросов клиентов.

– А вот вы… который «ходит в женщине». Каким ветром вас туда занесло?

– Не ветром, а голодом. Огромная баба из картона и коленкора. Я влезаю внутрь и начинаю бродить по Пере, неся на себе это чудовище, в лапах которого красуется реклама одного ресторана.

– Поистине, – сказал я, – ваши профессии изумительны, но они бледнеют перед карьерой Ольги Платоновны, состоящей при зеленом таракане!

– Смейтесь, смейтесь. Однако зеленый таракан меня кормит. Собственно, он не зеленый, а коричневый, но цвета пробочного жокея, которого он несет на себе, – зеленые. И потому я обязана иметь на правом плече большой зеленый бант: цвета моего таракана. Да что вы так смотрите? Просто здесь устроены тараканьи бега, и вот я служу на записи в тараканий тотализатор. Просто, кажется?

– Очень. Все просто. Один в гробу лежит, другой в бабе ходит, третья – при таракане состоит.

Между прочим, очерк Аверченко "О гробах, тараканах и пустых внутри бабах" – первое упоминание о тараканьих бегах в среде русских эмигрантов в Константинополе. Существует мнение, что талантливый юморист просто выдумал тараканьи бега, живописуя экзотические профессии эмигрантов, а никаких документальных свидетельств существования такого развлечения историки не нашли. Об этом говорил один из режиссеров фильма «Бег» Владимир Наумов в авторской программе Риты Митрофановой на радио «Маяк».

Однако придуманная деталь оказалась настолько яркой, сочной и попадающей в образ, что вскоре про тараканьи бега написал Алексей Толстой в повести «Похождения Невзорова, или Ибикус» (1924), затем Михаил Булгаков в пьесе «Бег» (1927) – и пошло-поехало!

Сегодня в массовом сознании русская эмиграция и таракан Янычар уже неразделимы.

Константин Шиптя. Тараканьи бега

Что касается эксплуатации творческого наследия ярого антисоветчика в советских изданиях, то ничего удивительного в этом нет. Это были 1920-е, годы невероятной свободы, чтобы не сказать вседозволенности. Маленький пример – в 1921 году в Париже выходит «антисоветский пасквиль» Аркадия Аверченко «Дюжина ножей в спину революции».

Вскоре в газете «Правда» появляется рецензия В.И. Ленина под названием «Талантливая книжка».

Чрезвычайно любопытная рецензия, достаточно сказать, что она открывалась фразой «Это – книжка озлобленного почти до умопомрачения белогвардейца Аркадия Аверченко» , а заканчивалась словами: «Некоторые рассказы, по-моему, заслуживают перепечатки. Талант надо поощрять».

И что вы думаете? Действительно переиздали. Выше – обложка издания 1924 года, где все обзывания чекистов «палачами» на месте. Издательство ЗИФ (Земля и фабрика) вообще выпустило практически полное собрание сочинений Аверченко.

Потом запретили, конечно.

А рецензия Владимира Ленина на книжку Аркадия Аверченко вообще очень любопытна. В одном месте я заржал в голос:

«До настоящего пафоса, однако, автор поднимается лишь тогда, когда говорит о еде. Как ели богатые люди в старой России, как закусывали в Петрограде – нет, не в Петрограде, а в Петербурге – за 14 с полтиной и за 50 рублей и т. д. Автор описывает это прямо со сладострастием: вот это он знает, вот это он пережил и перечувствовал, вот тут уже он ошибки не допустит. Знание дела и искренность – из ряда вон выходящие».

Есть все-таки неизменные вещи в этом не лучшем из миров. "Покушанькать", например.

"Крокодил" №3 от 10 сентября 1922 года

Сегодняшняя карикатура сопровождалась следующим стихотворением:

Унылы и сконфужены,

На грани двух миров

Стоят – дрожат три дюжины

Седых профессоров.

Стоят в руках с баулами

Стоят с тоской в груди

Ругают Вельзевулами

Кого-то позади:

Постойте вы анафемы

Мы все припомним тле!

В Европском-то хайлайфе мы

Что пудель на ветле.

Вы бьете остракизмами

А мы взамен того

Сенсациями, клизмами,

Посмотрим, – кто кого?

Позор тебе, Республика!

А нас – Европа ждет!

Но странно: что за публика

На встречу-то идет…

Чему же посвящена эта карикатура? Разумеется, высылке из страны в 1922 году известных деятелей науки и культуры, которую сегодня обобщенно называют «Философским пароходом».

Знающие люди могут меня поправить – мол, «философский» пароход «Oberburgermeister Haken», на борту которого Россию покинули философы Н. А. Бердяев, С. Л. Франк, И. А. Ильин, С. Е. Трубецкой и другие, отплыл в Германию 29 сентября. Почему же карикатура появилась за полмесяца до события?

Пароход «Oberbürgermeister Haken»

Дело в том, что еще 31 августа газета «Правда» вышла с передовицей под названием «Первое предостережение». Суть статьи была объяснена еще во вводке: «Кадетствующие и эсерствующие круги интеллигенции, вообразив, что НЭП дает им новую опору для контрреволюционной работы, усиленно повели таковую, поддерживая тесную связь с заграничными белогвардейцами. Советская власть, обнаружившая слишком много терпения, дала, наконец, первое предостережение: наиболее активные контрреволюционные элементы из профессоров, врачей, агрономов и пр. высылаются частью за границу, частью в северные губернии» .

Позиция большевистских властей была исчерпывающе заявлена в последнем абзаце: «Высылка активных контрреволюционных элементов из буржуазной интеллигенции является первым предостережением Советской власти по отношению к этим слоям. Советская власть по-прежнему будет высоко ценить и всячески поддерживать тех представителей старой интеллигенции, которые будут лояльно работать с Советской властью, как работает сейчас с ней лучшая часть специалистов. Но она по-прежнему в корне будет пресекать всякую попытку использовать советские возможности для открытой или тайной борьбы с рабоче-крестьянской властью за реставрацию буржуазно-помещичьего режима».