Александр Балыбердин - Пешешествия неофита. В поисках смысла Великорецкого крестного хода

«Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается». Прошло еще долгих десять лет, прежде чем, я дерзнул вернуться к этой теме. Все эти годы в крестный ход я не ходил и со стороны наблюдал, что с ним происходит.

Внешне все выглядело вполне благополучно. С каждым новым годом число крестоходцев увеличивалось, и в итоге достигло 40 тысяч человек. Начиная с 2005 года, на реке Великой их встречал уже не приход, а мужской монастырь во главе с игуменом Тихоном, некогда водившим крестоходцев. Братия монастыря при участии областных властей трудилась над восстановлением Великорецких храмов и, в первую очередь, Никольского собора – главной святыни обители. Сменились три губернатора, и каждый из них в меру сил помогал в этом важном деле.

В ноябре 2008 года Великорецкая икона в третий раз посетила Москву, где ей поклонились несколько тысяч москвичей и гостей столицы. Специально к этому визиту епархия издала большую книгу, которая обобщила все, что на сегодняшний день известно о вятской святыне и крестном ходе. Отныне не только летом, но в течение всего года в Великорецком можно было встретить паломников, а их география ширилась с каждым годом.

Все это радовало, но моего отношения к крестному ходу не меняло. Напротив, с каждым годом нарастало ощущение, что отмеченные выше проблемы все больше усугубляются. И даже принятие в 2008 году Устава Великорецкого крестного хода, важного и нужного документа, не могло их решить. Потому что для решения требовалось не столько грамотное администрирование или научное изучение древней вятской традиции, сколько богословское осмысление крестного хода, а этого как раз и не было. Казалось, единственное, что могло волновать и журналистов, и власти, и самих паломников – это то, насколько в новом году возросло число участников крестного хода, и что собираются придумать нового областной оргкомитет и епархия для того, чтобы облегчить их путь?

Главные вопросы все также оставались без ответов. Казалось бы, было уместно ожидать их от духовенства, идущего крестным ходом. И, конечно, священники не бездействовали – шли со своими приходами, молились, служили, исповедовали, фотографировали, снимали фильмы о Великорецком крестном ходе. Это было, действительно, важно. Но это не было главным. И в отсутствие главных ответов крестный ход неизбежно сбивался с пути.

Уже невооруженным взглядом было заметно, что значительная часть крестоходцев никак не связывает свой путь с Великорецкой святыней. Так, например, многие их них брали с собой в крестный ход уже не Великорецкий образ, а какие-то другие иконы. Как-то раз, поздно вечером, после вечернего богослужения и исповеди на реке Великой, я шел ее берегом и буквально наткнулся в тумане на чудотворный образ. В полном одиночестве он лежал на аналое посредине поляны, которая утром должна была стать центром торжеств. И ни души рядом с ним!

На следующий день крестный ход на источник собрал тысячи людей. ОМОН еле сдерживал это ликующее людское море. Но, приглядевшись, можно было заметить, что причиной их ликования был не чудотворный образ, который несли священники, а падающие на их лица капли святой воды, яркое солнце, общая восторженная атмосфера вокруг и т. д. и т. п. Икону снова возложили на аналой, праздник закончился, и люди вскоре разошлись, оставив святыню на опустевшей поляне.

Не только в Великорецком, но даже в Серафимовском соборе, где сегодня пребывает список с чудотворного образа, в течение года к нему вовсе не выстраивается большая очередь. Об этом мне говорил протоиерей Андрей Дудин, не только опытный паломник, но также клирик Серафимовского храма. Он с горечью замечал: «Наши отцы, в том числе те, что каждый год идут крестным ходом, везут прихожан за тысячи километров – в Дивеево, Оптину, Лавру, сами едут в Бари и на Афон, но почему-то не к Великорецкой иконе. Почему бы не привезти их в Серафимовский храм, не послужить перед святыней? А мы еще удивляемся, почему Господь отнял и вновь не явит нам чудотворный образ, обретенный на реке Великой! Потому и отнял, что мы к нему равнодушны, и пока не преодолеем этого равнодушия, не явит его вновь».

Может быть сказано слишком резко? Но Вы проверьте себя и попробуйте для начала вспомнить, сколько житийных клейм имеет Великорецкая икона? Хотя бы это, не говоря уже о том, каким страницам жития Святителя Николая они посвящены? Вспомнили? Это было непросто? А ведь Вы, наверняка, многократно прикладывались к этому образу, в том числе в крестном ходе. Кто-то скажет: «Я не искусствовед. Зачем мне это знать?» Но, давайте задумаемся над тем фактом, что именно эти равновеликие клейма являются отличительной чертой Великорецкого образа. Причем, во всех списках этой прославленной иконы программа их примерно одинакова.

Можно также вспомнить и о том, что согласно «Повести о стране Вятской» в 1383 году на реке Великой был чудесно обретен не только средник иконы, но весь образ «в чудесех», то есть уже с житийными клеймами. И, если все это совершилось по воле Божьей, то, следовательно, и житийная программа Великорецкого образа также была дана вятчанам неслучайно.

Какой в этом смысл и имеет ли это какое-то отношение к крестному ходу? Ответы на эти вопросы еще впереди. А пока, положа руку на сердце, следует согласиться с тем, что в современном паломничестве Великорецкий образ для большинства из нас занимает куда более скромное место, чем все «ахи» и «вздохи» по поводу того, «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались».

Складывается впечатление, что для значительной части участников Великорецких торжеств именно это и является, если не единственным, то главным смыслом паломничества. «Хорошо нам зде быти!» (Лк. 9, 33). И, действительно, в Великорецком очень хорошо. Величие праздника, возвышенный строй богослужения, красота природы, вдохновленные лица людей, всеобщее ликование, действительно, не могут не тронуть сердца. Известно, что для многих путь в Церковь и крестный ход начинались именно с приезда «на праздник в Великорецкое». И в этом нет ничего плохого. Главное, чтобы за всем этим не терялся сам смысл праздника. И об этом надо постоянно напоминать. А случаи бывают – и смех и грех.

Вот, например, накануне крестного хода в епархиальном управлении раздается телефонный звонок из Москвы. Это радует. Звонят из туристического агентства. Интересуются крестным ходом. И это неплохо. Оказывается, уже в течение нескольких лет это агентство «продает путевки в Великорецкий крестный ход» – бронирует для москвичей билеты на кировский поезд, помогает собраться в дорогу, страхует от укусов клещей и т. д.

Ну, что же, это, действительно, необходимо, и мы рады этой помощи. «У вас такой замечательный праздник. И крестный ход всем тоже очень нравится. Раннее лето, нетронутая природа, а как птицы утром поют! Так романтично! Я сама в прошлом году ходила, – рассказывает агент, – так все мои знакомые в этом году тоже засобирались. Вот, только некоторые спрашивают – можно ли с собой… байдарки взять?» «Не понял? – интересуюсь я. – Какие байдарки?» «Дело в том, что наши клиенты хотят 6 июня побывать на празднике, а потом по реке на байдарках спуститься». «Может, им в какие-то другие дни на байдарках поплавать?» – осторожно спрашиваю я. «Я все понимаю, – не уступает агент. – Но путевка-то у них одна, а им хочется и крестным ходом пройти, и на празднике побывать, и на байдарках поплавать, и рыбы половить». Может, все-таки не надо туристическим агентствам продавать «путевки в Великорецкий крестный ход»?