Игорь Уразов - Культ Высоцкого. Книга-размышление

Интересно, почему в 1989 году и Бестужеву-Ладе и Любену Георгиеву понадобилось писать о Высоцком так, чтобы ОН всем понравился? Потому что иначе крепкого культа могло бы и не получиться?

Вот и писали они про нравственность, про порядочность и про ответственность, стараясь подобрать только самые «правильные» слова.

***

«Во время пресловутой «антиперестроечной» компании начала 1988 года, завершившейся известным «письмом» 77 77 «Не могу поступаться принципами» – опубликованное 13 марта 1988 года в газете «Советская Россия» письмо преподавателя Ленинградского технологического института Нины Андреевой. В письме, выражавшем опасения Андреевой насчёт проводимого Горбачёвым курса, осуждались появившиеся в прессе после объявления перестройки материалы, критикующие социализм, и в частности политику И. В. Сталина. Н. Андреевой в «Советскую Россию», редакции едва ли не всех газет и журналов были завалены письмами похожего содержания, авторы их (порой не стесняясь в выражениях) доказывали, что Сталин репрессировал только… шпионов, белогвардейцев, вредителей и прочих «врагов народа».

До какой степени холуйской оболваненности можно, оказывается, довести людей, если настойчиво и последовательно работать в этом направлении несколько десятилетий! Мы читаем сегодня о почти двух десятках миллионов «раскулаченных» крестьян, узнаём о примерно таком же количестве неоправданно репрессированных позднее. Страшно, какие страдания выпали на долю миллионов невинных людей.

В момент, когда я пишу эти строки, мне звонит старый коммунист – 65 лет партийного стажа, прошёл все круги ада при Сталине, – заявляет, что полностью согласен с разоблачении злодеяний во время культа личности, но не может поверить, чтобы об этих преступлениях знали Сталин, Калинин, Молотов, Ворошилов. Их, мол, просто вводили в заблуждения негодяи-карьеристы Берия, Ягода, Ежов и иже с ними!

Да нет! Прекрасно знали, что делали. И Сталин, и его подручные. Не задумываясь, ставили свою подпись под списками обречённых на смерть, выводили поперёк листа гнусную похабщину, глумясь над своими жертвами – честнейшими людьми, убеждёнными коммунистами.»(стр. 23—24)

Комментирую:

Постойте, постойте! Мы же открываем Высоцкого, а тут… А тут открылся «культ личности Сталина». Мы узнаём о двадцати миллионах «раскулаченных» крестьян и примерно о таком же количестве неоправданно репрессированных.

Впрочем, лично для меня в этом ничего удивительного нет. Высоцкий зачастую и был нужен всем этим бестужевым-ладам прежде всего как повод, чтобы лишний раз напомнить народу о преступлениях Сталина и советской системы.

А вот слова: «До какой степени холуйской оболваненности можно, оказывается, довести людей, если настойчиво и последовательно работать в этом направлении несколько десятилетий», просто замечательные. Да, людей можно даже за одно десятилетие так информационно оболванить, что они назовут своей совестью – алкоголика и наркомана. Главное, чтобы за дело взялись хорошие специалисты-профессионалы (журналисты, писатели, социологи и прочие футурологи).

***

«Мы уже говорили, что первые песни Высоцкого почти все были шуточные и даже квазиблатные. Они исполнялись в очень узком кругу самых близких друзей.»(стр. 31)

Комментирую:

И снова наглая ложь! У Высоцкого были не квази (то есть: «как бы», «как будто») блатные песни, а самые настоящие, крепко сделанные блатные песни. Возможно, они и исполнялись в очень узком кругу, но они записывались на магнитофоны и разлетались по всей Москве, а потом и по всей стране. Но об этом Бестужев-Лада почему-то (квази) умалчивает.

***

«Когда мне приходилось нелегко, я частенько вспоминал строфу:

В четырёх строчках – целая философия. А точнее – две. Одна: чего же винить разных «баб-ягей», раз их такими сделали обстоятельства? (Такой «философии» я, например, не понимал и не принимаю.) Другая: ополчаясь на «бабу-ягу», нельзя забывать, что её сделали «ягой» условия её жизни, поэтому надо стремиться прежде всего изменить эти условия. Это – та самая идеология, которая сегодня называется перестроечной.»(стр. 33)

Комментирую:

Вот видите, как легко можно от четырёх шуточных строчек из песенки Высоцкого перескочить в идеологию «перестройки». Одним словом, автор подвёл нас к принципу: «Да здравствует горбачёвская „перестройка“, которая изменит условия, в которых прозябает наш тёмный и забитый народ. Перестройка выведет нас к вершинам свободы, прогресса и демократии!».

***

«Могила Высоцкого На Ваганьковском кладбище – менее чем в километре от моего дома. По дороге на работу или с работы я не редко делаю крюк и минуту-другую издали смотрю на Бронзового Поэта, возле которого всегда много людей и круглый год – море цветов. Складки савана, в который обёрнут стоящий Поэт, напоминают верёвки, которыми привязывали к столбу обречённых на сожжение. Гитара, вознесённая над головой, как бы образует нимб святого великомученика. За спиной то ли крылья, возносящие его ввысь, толи кони, увозящие вдаль.»(стр. 36)

Комментирую:

Ну кому после такого призывного описания не захочется побывать на могиле Поэта? Внутренний голос читающего поклонника Высоцкого так и мечется где-то в висках, в сердце, в душе: «Святой! Святой! Святой!».

***

«В чём сила творчества Высоцкого? По-моему, в том, что он не воспарял в эмпиреи отвлечённых этических максим, мало кого интересующих, и не топтался в прописных моральных истинах. Не тонул в пустословии модной в течении стольких десятилетий псевдопоэтической риторики.»(стр. 37)

Комментирую:

Это Высоцкий-то «не топтался в прописных моральных истинах» ?

Да вспомните хотя бы песню «Я не люблю»(1969 г.), которую ОН всю подогнал под самые что ни на есть «прописные моральные истины» .

А как понимать это: «Не тонул в пустословии модной в течении стольких десятилетий псевдопоэтической риторики» ? Получается, что в течении нескольких десятилетий в СССР поэтом был только Владимир Высоцкий, а все остальные, кто писал стихи – пустословы, псевдопоэты и примитивные риторики?

***

«О чём песня?(Имеется ввиду песня Высоцкого «Охота на волков» – И.У.) О серых хищниках, в которых целятся беспощадные охотники? Наверное, её можно понимать и буквально. Но есть и второй, более глубокий смысл. Автор недаром ведёт рассказ (да нет, пожалуй, это что-то другое: стенание, мольба, крик души…) от имени волка. Загнанного, как все остальные, обречённого. Он взывает к нам, к людям. Ко всем и к каждому отдельно. К нашему разуму, к нашим душам: «Остановитесь! Разве так можно? В ваших руках сейчас сила, власть над нами, но это не даёт вам право творить кровавое зло. Очнитесь! Вспомните, что вы люди!»