Дара Преображенская - Мой дневник счастья

Однако, я уверена, что людей, страдающих булимией и анорексией в мире много. Причём, существует тонкая грань перехода булимию в анорексию, которая представляет собой более тяжёлое нарушение, чем булимия. Я не единственная, я – одна из многих. И то, что меня постигла такая беда, воистину, большая беда, не говорит о том, что я – самый несчастный на земле человек.

Наверное, ни для кого не секрет, что причина булимии вовсе не в пище, причина булимии в голове у человека. Я имею в виду повышенный депрессивный фон, который окружает человека со всех сторон. Что касается меня и моей семьи, то, как я выяснила позже, бабушка – мать моего отца, не хотела меня и негативно восприняла известие о беременности мамы. Родители, в основном, моя мать, даже на первых порах скрывали от бабушки то, что она была беременной.

Бабушка узнала эту новость уже от соседей, которые примерно на 4-м месяце намекнули ей. Бабушка высказала явное неудовольствие, она сказала, что ей не нужен внук, что она вообще не собирается водиться с ребёнком. Нет, я не осуждаю свою бабушку. К тому времени она была уже тяжело больна, прожив нелёгкую жизнь в далёкой сибирской глубинке, так и не узнав, что такое женское счастье и любовь мужа.

Дед, говорили, её избивал и редко бывал дома. Он работал водителем в селе, затем уехал, бросив фактически её одну с двумя детьми. Всё это должно было отразиться на её психике, на дальнейших взглядах, на жизни и судьбе. В её жизни было слишком много плохого, и это сломило её, ведь, надо помнить, она была всего лишь слабой женщиной. Я до сих пор помню свою бабушку, несмотря на то, что прошло много лет с тех пор, как она умерла. Она уехала от нас обратно к дочери, когда мне было лет шесть. Затем спустя какое-то время мы получили письмо от тёти, в котором сообщалось, что бабушка умерла.

Помню, я её боялась, потому что она всегда ходила за мной следом, она всегда была рядом и молчала. Мне хотелось бегать, играть с другими детьми, потому что я была обычным живым ребёнком, но бабушка запрещала мне это, и мне приходилось убегать от неё и прятаться. Помню, мама говорила о том, что бабушка наблюдалась у врачей с диагнозом «старческий склероз». Сейчас в наше время таких диагнозов уже не ставят, в медицине произошли существенные перемены. Думаю, в старости (ей было тогда более 70 лет) у бабушки было изменение личности. Она забывалась, не помнила многих вещей, принимала одно за другое, не узнавала своих детей. Всё это, конечно же, оставило след в моей душе, могло способствовать возникновению булимии.

Со смертью бабушки не закончились стрессы и напряжение в моей жизни. Это было время «застоя», талонная система, родителям приходилось много работать, чтобы в семье всегда были еда и достаток. Она, конечно, старалась уделять мне внимание, как и любые родители, любящие своё дитя, однако, это, возможно, было недостаточно для меня.

Мама затем, спустя много лет рассказывала мне о том, что она, когда приходила с работы, ей жутко, очень сильно хотелось отдыхать, выспаться (она работала постовой медсестрой в стационаре). Когда она ложилась и пыталась закрыть глаза, я руками открывала её глаза и говорила:

– Мамочка, не спи, побудь со мной.

Представляю, как ей было тогда тяжело и как она разрывалась между собственным ребёнком и работой. Усталость, как правило, порождает раздражительность и депрессию. Меня наказывали тем, что порой били ремнём, ставили на 2 часа в угол, не позволяли играть со сверстниками в ясный солнечный летний день. Эти запреты были порой беспочвенными, бывало, мне не позволяли играть с подругами, даже если я никаких проступков не совершала и проявляла все признаки детского послушания. Порой (с моей точки зрения) наказания были слишком жестокими за проступки. Чаще поступки эти совершались из-за недостаточного внимания и воспитательных навыков со стороны взрослых родителей. Наверное, я не была послушным ребёнком, и мне следовало вести себя более смиренно, чем я вела себя в то время. Своим повествованием я совсем не хочу бросить тень на моих родителей. Они очень хорошие люди, вырастили меня, вложили в меня очень многое.

Слава богу, что я не была рождена в семье алкоголиков или каких-либо моральных уродов, я получила всё, что полагалось получить любому ребёнку: любовь, воспитание, образование, я всегда была сыта и одета. Я просто хочу сказать, что наша жизнь – достаточно сложная штука, и невозможно оставаться безучастной, равнодушной к тому, что происходит. Пройдя свой жизненный путь заново, я прошла бы его совсем по-другому, с учётом жизненного опыта, который приобретался достаточно тяжело.

Однажды, когда мне было где-то лет шесть, я украла у мамы деньги и купила себе куклу. В то время все мои игрушки были старыми, и мне не хотелось играть с ними. А новая кукла вызывала во мне радость, ею я думала заполнить ту пустоту, которая была в моей душе (возможно, потому что дома мне было неспокойно). Но когда я поняла, что совершила плохой поступок, наступило раскаяние. Я набралась мужества и призналась маме во всём. Мне было нелегко, но я сделала это. Каково же было моё наказание?

Мама избила меня так, что моя детская кожа на ягодицах лопнула, и оттуда хлынула кровь. Меня заволокли под диван и не выпускали оттуда (сейчас я уже не могу вспомнить по времени, сколько длилось по времени пребывание под этим злополучным диваном). Я всё равно не могла двигаться. Утром мама опомнилась, что она переборщила с наказанием, поэтому меня угостили выпечкой, и мы отправились с ней на пляж (мама знала, что я любила поваляться на солнышке, поплавать в реке, и, вообще, я любила пикники, и мы часто их устраивали летом с купанием в реке и поеданием разнообразных бутербродов). Рана моя ещё долго не заживала, но затем всё-таки зажила. А эта кукла была помещена в шкаф на антресоли, и в течение нескольких лет мне ещё напоминали о моём ужасном поступке.

В последствии через очень много лет мама призналась мне, что она чувствовала себя виноватой передо мной, ибо действительно наказание оказалось слишком жестоким, и у меня напрочь отбило желание вообще в чём-либо сознаваться. Помню, мне было около 5 лет, и брат сломал мне руку (у меня в детстве не складывались с ним отношения, он был на 10 лет старше меня). Всё случилось тогда, потому что он по заданию мамы должен был (за какой-то мой детский проступок) поставить меня в угол и проконтролировать, чтобы я стояла там ровно два часа. Я не желала стоять так долго, так как все мои подруги играли на улице, и мне хотелось к ним. Я начала сопротивляться, чтобы вылезти из своего заточения, брат не пускал меня. Но его сила превосходила мою, в результате косточки на моей правой руке треснули, я закричала от очень сильной боли. Так получилось, что в тот злополучный день мама пришла с работы и увидела, что я сильно кричу, схватившись за свою руку (я не знала тогда, что она была сломана, мне было просто очень больно, я была ребёнком, я многого не понимала тогда).