Яннис Николопулос - Раздвигая границы. Воспоминания дипломата, журналиста, историка в записи и литературной редакции Татьяны Ждановой

Газета «Этнос», основанная Спиросом Николопулосом в 1913 году, была первой газетой, которая поддерживала политическую карьеру Элефтериоса Венизелоса с того момента, когда будущий «великий грек» приехал с Крита в Афины. В начале 1930-х годов Венизелос приступил к созданию широкой либеральной политической платформы и стремился взять под свое крыло всех социалистов, за исключением коммунистов, в которых он видел опасных конкурентов в борьбе за власть. Для этого ему нужна была газета нового типа, не отягощенная бременем политической грызни предыдущего десятилетия.

Учитывая, что основное влияние на политику в Греции оказывали тогда не вечерние, а утренние газеты, Венизелос учредил новое политическое издание и выбрал моего отца, которого очень любил как журналиста, в качестве главного редактора. Так в 1932 году появилась на свет ежедневная утренняя либеральная газета «Неос Космос» («Новый мир»), а спустя два года – еще несколько других газет и журналов, во главе которых встал мой отец и которые стали своего рода «рупором» для партии Венизелоса.

Учрежденные либеральной партией издания объединились в издательский концерн «Та Граммата» («Беллетристика»), где отец занял пост председателя правления. Эта группа изданий выпускала и распространяла книги и периодику, в частности, экономическую газету «Эргасия» («Труд», выходила в 1930–1960-х годах), где, как и в газете «Неос Космос», часто печатались статьи и комментарии отца, а также заметки и статьи самых видных представителей греческой интеллигенции – т. н. «поколения 30-х годов».

Под эгидой «Та Граммата» выходили еще женский журнал, книжное обозрение и спортивная газета, а также популярные серии греческой и мировой классики, издававшиеся в целях просвещения греческого населения. Кроме того, концерн торговал бумагой и другой продукцией, необходимой для издательской деятельности.

Политическим советником всего этого предприятия Венизелос назначил близкого к себе перспективного либерального политика и будущего премьер-министра Греции Георгиоса Папандреу, который, таким образом, на долгие годы вошел в жизнь нашей семьи.

О судьбе политической газеты я скажу позже. Пока лишь подчерк ну, что мой отец Антониос Николопулос был одним из самых блестящих и влиятельных журналистов своего поколения, оставившим по себе добрую профессиональную и человеческую славу. Однако эта слава дорого стоила отцу, с точки зрения интересов семейного бизнеса и личного благосостояния. Уйдя из «Этноса» в «Неос Космос» и «Та Граммата», он потерял право на участие в наследстве Спироса Николопулоса, рано умершего бездетным, и не смог стать владельцем газеты, в итоге доставшейся молодым племянникам кузена.

Я точно не знаю, из каких средств финансировалась весьма масштабная издательская деятельность моего отца. Общая финансовая поддержка политической партии Венизелоса и его важнейших инициатив в значительной степени исходила от крупнейших греческих предпринимателей – судовладельцев, текстильных и зерновых королей, видных коммерсантов. В основном это были представители международной греческой диаспоры, поддержавшие в Первой мировой войне Великобританию и Антанту, в то время как в Греции правила королевская династия с датскими, германскими и русскими корнями.

Если более широко посмотреть на роль и место этих людей не только как благодетелей либеральных греческих СМИ, но и как важной самостоятельной силы в греческой истории XX века, думаю, можно сказать, что именно эти люди финансировали становление и развитие современной Греции, в первую очередь ее промышленности, банковского сектора и морского флота. Между двумя мировыми войнами основные инвестиции в страну шли от греков из Лондона.

Сам Венизелос был тесно связан с кругом людей диаспоры не только политически, но и лично, через свой брак с Еленой Скилицци, происходившей из богатой семьи лондонских греков. Именно пробританская позиция Венизелоса, толкнувшего в свое время Грецию на участие в Первой мировой войне вопреки нейтралистской позиции короля Константина I, с одной стороны, привела к т. н. «национальной схизме» (буквальному расколу страны на две части в этот период), а с другой – создала условия для развития «особых отношений» между Грецией и Великобританией в 1920–1930-х годах и активного вмешательства британцев в греческие дела во время и после Второй мировой войны.

Замечу мимоходом, что в здании на проспекте королевы Софии в Афинах, где когда-то находилась личная резиденция греческого лидера, в наши дни располагается посольство Великобритании.

В международную диаспору уходит своими корнями и моя семья со стороны матери. Моя мать Роза, урожденная Протекдикос, родилась в 1900 году в Афинах, но происходила из банковских и коммерческих кругов греческой диаспоры в Триесте – главном торговом порту Австро-Венгерской империи, своего рода средиземноморской Одессе. Ее предки по отцовской линии, выходцы с греческих островов, были моряками, капитанами парусных кораблей и благополучными триестинскими банкирами. Одним из таких моряков-капитанов был дед моей мамы Константинос, уроженец острова Кеа. Его жена Нина Коломбо родилась в Генуе и была итальянкой-католичкой из рода Колумбов.

Сын Константиноса и Нины, мамин отец Эммануил Протекдикос, был видным коммерсантом и, кстати сказать, масоном тридцать третьего философского градуса. Его положение как греческого масона хорошо показывает сохранившаяся у меня фотография членов масонской ложи Афин, с дедом Эммануилом в самом центре живописного собрания. А propos замечу, что свою старшую дочь и сестру моей матери Нину дед также выдал замуж за мастера-масона по фамилии Сеферлис. От дяди Сеферлиса у меня остался маленький крестик, привезенный им из очередной поездки в Иерусалим. (Как вообще все масоны и особенно мастера масонских лож, он с трепетом относился к этому городу и часто посещал места, где находятся с вященные для «вольных каменщиков» каменоломни царя Соломона, заложившего на их основе древний иерусалимский Храм.)

Мамина мама и моя бабушка Вирджиния Мацалор была родом из местных словенцев. Имен ее родителей я не знаю, но слышал, что они, как и сама Вирджиния, которую многие звали «Фурланой», происходили из сельскохозяйственного региона Фурли между Триестом и Венецией, где жило довольно много славян. Известно, что бабушкины братья работали в пароходной компании «Ллойд Триестино», перевозившей пассажиров между Триестом и другими средиземноморскими портами. Насколько я знаю, и другие члены ее семьи работали на кораблях или в порту Триеста.

По-гречески Вирджиния говорила плохо, но по мере сил поддерживала греческий язык в собственной семье в интересах детей. Со своими родственниками бабушка говорила на триестинском диалекте итальянского языка. Об одном из кузенов Вирджинии было известно, что он служил офицером в австро-венгерской армии и во время Первой мировой войны попал в плен к британцам. Последние сохраняли в то время «джентльменское» отношение к военнопленным офицерам, и мой родственник провел годы плена довольно сносно, время от времени даже играя в футбол со своими товарищами по лагерю. Как рассказывали у нас в семье, Англия произвела на него неизгладимое впечатление. Вообще, все мои родные по бабушкиной линии были чистой воды «западниками», так как их культура была западной.