Юрий Шевчук - Крах проекта «Человечество». Мир в 2050 году

Но может быть, стоит ради выживания остановить науку, технологии, производство и направить все силы на равное распределение продуктов труда по земному шару? Нет, эта мера не приведет к выживанию, хотя бы потому, что эволюция бактерий не остановится, и в скором времени мы получим «супербактерию», на которую разработанные лекарства не действуют, а новые без развития науки и технологий уже не создать.

Деннис Медоуз, один из авторов книг о пределах роста, предполагает, что мир (весь, целиком, несмотря на культурные и прочие различия) будет устойчив, если примет два определения достаточности и станет действовать в соответствии с ними: одно касается материальных потребностей, другое – размеров семьи. В итоге, по его плану, на планете обитало бы примерно 8 млрд людей, имеющих в среднем двух детей на семью, с невысоким доходом, таким, как в низшем классе европейских стран на конец XX века. При этом он полагает, что эффективность технологий будет возрастать, люди будут по-прежнему творить и изобретать, иначе продолжающееся удорожание производства, происходящее из-за удорожания добычи ресурсов, не компенсировать.

Какие стимулы будут предложены для того, чтобы люди работали в этой системе, творили, изобретали? Очевидно, только тоталитарные, причем левые или правые, уже неважно – других-то не останется.

«Устойчивое состояние потребует меньшего потребления природных ресурсов, но гораздо более высоких моральных качеств», – как-то сказал уже упоминавшийся нами Герман Дейли. Только вот не пояснил, с чего вдруг эти высокие моральные качества возникнут, причем у всех людей на планете разом. По опыту жизни в России каждый из нас знает, что дефицит не служит появлению более высоких моральных качеств – скорее наоборот…

Правда, есть еще один вариант – система планеты придет в равновесное состояние в результате «обратной связи», своей реакции на действия человечества. Единственное опасение – человечество может этого не пережить…

Итак, мы, вероятно, убедили читателей в том, что роста развития у человечества уже не будет и по многим параметрам началась стагнация – к примеру, все больше и больше стран на планете не могут прокормить сами себя, все больше людей бросают свои дома, потому что их поглощает пустыня, все в большем количестве рек нельзя брать воду для полива полей и так далее. Весь вопрос в том, сколько у нас времени для изменений – двадцать лет, двести, или, как предполагает Деннис Медоуз, время уже ушло, и катастрофа неизбежна?

Продолжаем в этом разбираться…

Андрей Столяров

Проблема бездны

Утверждение, что мы сползаем в глобальный кризис, уже стало банальностью. Все признаки этого налицо. Нарастает политическое ожесточение, приводящее к конфликтам не только между малыми странами, но и между мировыми державами, расширяются зоны хаоса (спонтанных военных действий), охватывающие сейчас громадные регионы, финансовые рынки бьются в конвульсиях, прыгая то вверх, то вниз.

Никто не понимает, что с этим делать.

Однако, вероятно, самым опасным, но, как ни странно, и самым малозаметным является сейчас глобальный экологический кризис, о котором написал Юрий Шевчук. Мы натолкнулись на «пределы роста». Близится исчерпание экологической емкости планеты Земля, что ставит под угрозу существование всего человечества.

Главное – нет осознания этой угрозы. Богатые страны наращивают сверхпотребление, считая, что имеют на это полное право. А страны бедные не обращают никакого внимания на экологию, уничтожая окружающую среду, поскольку ее заслоняет для них проблема элементарного выживания.

Кажется, что надежды нет.

Мы неуклонно сползаем в бездну.

Вместе с тем, можно вспомнить уроки истории.

Примерно 20 тысяч лет назад, в верхнем палеолите, тоже разразился колоссальный экологический кризис. Тогда были изобретены лук и стрелы, копья, копьеметалки, дротики, ямы-ловушки, метод загонной охоты… И в Африке, и на просторах Евразии разразилась, как пишут исследователи, «настоящая охотничья вакханалия». Причем, «если природные хищники, в силу установившихся естественных балансов, добывают, прежде всего, больных и ослабленных особей, то оснащенный охотник имел возможность (и желание) убивать самых сильных и красивых животных, причем в количестве, далеко превосходящем биологические потребности. Обнаружены целые «антропогенные» кладбища диких животных, большая часть мяса которых не была использована людьми». В результате за короткое время были истреблены почти все крупные животные (мегафауна), разразился масштабный голод, и человечество оказалось на грани гибели.

Численность тогдашнего населения Земли сократилась во много раз.

Тогда тоже, вероятно, казалось, что человечеству уже не выжить.

Надежды нет.

А теперь посмотрим, что произошло дальше.

А дальше вспыхнула так называемая неолитическая революция: появилось сельское хозяйство – производящая экономика, которая была эффективней экономики присваивающей (охоты и собирательства), и вместе с ней – целый комплекс строгих экологических ограничений: нельзя охотиться в период размножения животных, нельзя убивать беременных самок, нельзя убивать детенышей, нельзя разорять птичьи гнезда…

То есть появились гуманитарные технологии, ограничивающие агрессию.

И мы выжили.

С большими трудностями, понеся колоссальное количество жертв, но человечество все же продолжило существование.

Или можно вспомнить пример из недавней истории. Конец 1950-х – начало 1960-х годов. Противостояние двух великих держав – США и СССР. Безудержная гонка вооружений, разрастание ракетно-ядерных арсеналов, агрессивные заявления, угрозы с обеих сторон. Берлинский кризис 1961 года, Карибский кризис 1962 года. Мир стоит в пяти минутах от атомного армагеддона, грозящего уничтожить на Земле все живое.

И что дальше?

А дальше мгновенно (в масштабах истории) возникает целый комплекс гуманитарных технологий, опять-таки ограничивающих агрессию. Прямая линия связи между президентами СССР и США, меры предупреждения о военных учениях и случайных запусках, договор об ограничении испытаний ядерного оружия, договор об ограничении числа ракет, наконец, Хельсинкские соглашения.

Это полностью соответствует концепции техно-гуманитарного баланса, которую в свое время сформулировал А. П. Назаретян. Если технологическое развитие опережает гуманитарное, то возникает кризис, который преодолевается за счет появления новых гуманитарных технологий. Кстати, аналогичную «теорему баланса» сформулировала примерно в эти же годы Группа конструирования будущего (Сергей Переслегин, Андрей Столяров, Николай Ютанов) на примере производящих и управляющих технологий.