Евгений Стригин - Предавшие СССР

Это вместо того, чтобы продумать хотя бы длительный вариант устранения опасности, если смелости не хватает крепко стукнуть один раз кулаком. Но думать по-умному, похоже, было некому.

5.2.2. Уже в конце 1990 года стало очевидным, что основная опасность для единства страны находится в Прибалтике. Там стала чётко заметна тенденция к отделению от остальной части страны. К власти в Верховных Советах трех прибалтийских республик пришли лица, настроенные на такой отделение. [699]Стало очевидным, что единство страны решается в Прибалтике. Стоит отступить от принципа нерушимости государства в одном месте (показать слабину), как государство все развалится.

Тем более, что пресловутый Запад именно на Прибалтику всегда смотрел как на не принадлежащую нашей стране территорию. Собственно говоря, для начала важно было отделить хоть кусочек, остальное пошло бы по инерции.

В самом начале 1991 года произошли вильнюсские события. Силовые структуры действовали по указанию Президента СССР. [700]10 января 1991 года он обратился непосредственно к Верховному Совету Литовской ССР. Логически после этого обращения он должен был внимательно следить за развитием событий.

По словам дальнейшие события выглядело так: «В ночь на 13 января 1991 года дружина Комитета национального спасения из числа местных жителей направилась к телецентру. К месту событий были подтянуты армейские подразделения, части МВД СССР и бойцы …спецгруппы КГБ численностью 30 человек.

Благодаря вмешательству армейцев и группы «Альфа» удалось предотвратить столкновение дружины с противоборствующими силами, что неминуемо обернулось бы куда большей кровью. В задачу группы спецназа КГБ, действовавшей, как ей было предписано, в тесном взаимодействии с армейской частью и подразделением МВД СССР, входила защита здания телецентра и разъединение противоборствующих сил, предотвращение их прямых столкновений». [701]Уважаемый, конечно, несколько лукавил. [702]

Но не в лукавстве председателя КГБ СССР главное. Главное в том, что союзные силы взяли вильнюсский телецентр, была перестрелка, в результате которой пострадали гражданские лица и военнослужащие. Кровь пролилась. Совсем не много, на Кавказе она уже давно текла и более сильно.

Последующая критика людей в погонах неизбежно роняла тень и на чекистов. Тем более, что в числе единственного погибшего «душителя» литовской свободы оказался лейтенант госбезопасности, которого первоначально союзные власти неуклюже попытались выдать за армейского десантника. Руку Москвы попытались бестолково спрятать за пазуху. У нас не редко власти не решаются признать правду, которую вскоре люди узнают все равно. [703]Но доверие к власть предержащим после этого падает. Если не умеешь лгать, не нужно это делать.

По официальной версии именно смерть того лейтенанта привела в движение всех остальных «душителей». Смерть есть смерть, она может подтолкнуть к ответной реакции, русским сначала нужно врезать, чтобы они проснулись. Желательно сильно врезать, иначе могут принять за дружеское похлопывание.

Может быть, поэтому еженедельник «Новое время» всячески намекал, что смерть его была не от рук литовских националистов. [704]После августа 1991 года намёки стали уже более откровенными. [705]Намекать не сложно, сложнее найти доказательства этих намёков. Впрочем, в прессе приём такой атаки известен давно, средний читатель не судья и разбирается по несколько иным законом.

Намёки (только прямо противоположные) на странную смерть в местной больнице легкораненого лейтенанта Виктора Шацких можно найти и в мемуарах тогдашнего председателя КГБ СССР. [706]Одно только непонятно, как при наличии сомнений в обстоятельствах смерти своего сотрудника можно не провести детальную проверку. Или и здесь руководствовались принципом: смерть все спишет? Правда, погибшего лейтенанта посмертно наградили орденом Красного Знамени. [707]

Неопределённость с причиной смерти пояснил: «Органами союзной прокуратуры проводилось расследование, но никакого сотрудничества с местными властями наладить так и не удалось. Обстоятельства, связанные с гибелью Виктора Щацких, тщательно скрывали от нас, интересующих сведений и документов, мы так и не получили». [708]

5.2.3. «Пролитая кровь в Вильнюсе в январе т.г. вызвала на Западе бурю протестов, поставила под угрозу то позитивное, что было достигнуто в экономических отношениях с развитыми капиталистическими странами в последние годы», — писал В.А. Мартынов, [709]директор Института мировой экономики и международных отношений АН СССР. Он же был по совместительству членом ЦК КПСС, т.е. человеком, имеющим определённое влияние на руководство этой правящей партии. Это ещё раз доказывает, что в руководстве уже были люди, которые как наркоманы боялись «слезть с иглы» западной экономической помощи. А Запад начинал шантажировать, когда в нашей стране предпринимались любые попытки сохранить Советский Союз.

Что оставалось делать ?, как всегда, был в своём амплуа. Говоря о событиях в Литве, отметил, что он узнал о случившемся в Литве с опозданием. К этому времени такое «незнание» генерального секретаря правящей партии и президента страны стало обычным делом. Не первый раз. «Слишком свежи были ещё события в Тбилиси и Баку, после которых ловко ушёл из-под огня критики под предлогом своей якобы неосведомлённости, отдавая на растерзание исполнителей своих же приказов». [710]

« вместо того, чтобы активно вмешаться в процессы — „процесс“ ведь уже „пошёл“, — предпочёл спрятаться за спины военных. Похоже, он надеялся на извечное „авось“ [711]: «Авось пронесёт… авось все образуется». [712]Это уже понимали не только среди его окружения, но и многие другие люди в стране.

«Все он знал, — писал руководитель охраны. — И о событиях у Вильнюсского телецентра имел чёткое представление… Да что же это за президент: вокруг него — море крови, а он, как на острове, ничего не знает.

«Не знать» всегда удобнее, выгоднее. Но удобства и выгоды всегда временны для политика, ибо все тайное рано или поздно обязательно становится явным». [713]

Игры на публику (тем более, зарубежную) дают кратковременное преимущество за счёт долговременного недоверия внутри страны. «Это оттолкнуло от него не только демократов, но и военных, брошенных на усмирение независимых республик Прибалтики, а наутро узнавших, что они — де совершили это по своей собственной инициативе». [714]

Автор настоящей книги, не был в числе приближённых, не был тогда в Прибалтике и судить о его делах мог только по общедоступной информации. Но уже в 1990 году после событий в Баку, когда в очередной раз «не знал», что должен был знать глава государства, автор убрал его портрет из своего кабинета и публично сказал, что больше ему не верит. Сколько же можно публично врать одному и терпеть его враньё другим? Так или примерно так рано или поздно прозревали многие.