Сергей Чекалин - Жили-были…

В епархиальных сведениях так и записано – «Ертиль, Заворонки тож». Позже эти населённые пункты стали именоваться соответственно Эртиль и Жаворонки. Название деревни Жаворонки образовалось чисто населением. Просто легче было произносить Жаворонки (как степную птичку) вместо Заворонки или Заворонежские выселки, как это и было в истории. Дело в том, что недалеко от этих мест была и есть Воронежская губерния (область), по которой протекает река Ворона и крупный в то время населённый пункт Эртиль (город), вот в эти места и переселились воронежские крестьяне: выселки за рекой Вороной, Заворонские выселки, или выселки из Воронежской губернии, Заворонежские выселки. В архивных исторических документах присутствуют то и другое названия современных Жаворонков.

Выгловский Пётр занимался торговлей нефтепродуктами, дёгтем, собирал кожи и меха. Жили Выгловские непосредственно в деревне Жаворонки, которая находилась на юго-западе от Токарёвки. Жили они в большом деревянном доме с многочисленными хозяйственными постройками. По своей архитектуре дом Выгловских отличался от обычных деревенских домов тех мест. В нём было много комнат различного назначения: комнаты-спальни, кабинеты, столовая, которая занимала среднюю часть дома. Это была большая зала с настенными светильниками и люстрой посредине, освещаемая фитильными лампами, заправляемыми керосином. Впоследствии купеческое дело и этот большой дом перешли к Василию, сыну Петра Выгловского. Он тоже продолжил заниматься торговлей. Часто ездил за границу со своим товаром, продавал выделанные кожи, даже и меха какие-то. Известно, что он часто ездил в Польшу и Чехословакию. Но какие меха могут быть в степной зоне, не знаю. Зайцы и лисы там есть. Были, во всяком случае. Но купеческое дело – оно и есть купеческое. Мог ведь и на стороне у других покупать (перекупать) и отвозить за границу на продажу. А дополнительно продавал в своих местах, где проживал, нефтяную продукцию (керосин, солярку и др.), а также и дёготь.

Василий Петрович, в отличие от своей жены Аксиньи, был небольшого роста и плотного телосложения. Хотя поженились Василий и Аксинья будучи оба уже в приличном возрасте, в течение двадцати лет их супружества они произвели на свет одиннадцать детей, из которых в живых осталось девять, четыре сына и пять дочерей. Первый их ребёнок, Степан, родился в 1901 году, а последняя, Татьяна, – в 1917 г. Из всех их детей примерно такой же подвиг совершил их сын, Фёдор Васильевич, у которого было семь детей: три сына и четыре дочери.

Степан Васильевич женился в 24 года. В жёны он взял вдову Полину с сыном Ильёй (звали его тогда – Илинёк, да и до последнего времени так и называли в нашей родне; умер Илинёк в 2002 г.). Родился у них и общий сын, Александр. После этого Полина тяжело заболела, за ней требовался уход, да ещё и за маленьким Александром. Степан взял в дом для ведения хозяйства женщину, Прасковью, которая после смерти Полины стала второй его женой. Степан Васильевич погиб на войне в 1941 г., под Москвой, в народном ополчении, а вскоре после этого погиб на фронте и сын его, Александр…

Дочь Выгловских, Елена Васильевна, крёстная моей матери, Зинаиды Сергеевны, жила в Воронеже, а к концу её жизни – под Москвой, в Немчиновке. Там, в Немчиновке, у них с мужем, Рженко Константином, был свой дом. Константин долгое время работал краснодеревщиком, часто делал заказы для музеев Московского Кремля. Детей у Елены и Константина не было. В начале замужества родилась у них дочь, Ольга, которая умерла в шестимесячном возрасте. Похоронена Ольга в Москве, на Пятницком кладбище, которое находится недалеко от Рижского вокзала. После смерти мужа Елена уехала к своим племянницам в Воронеж. Там она и умерла, примерно незадолго до 1980 года. Оба Рженко, Елена и Константин, были у нас с Мариной на свадьбе 7 ноября 1975 г.

Воронежские племянницы Елены Васильевны, после смерти тёти, решили присвоить себе немчиновский дом. В оппозицию к ним выступила сестра Елены Васильевны, Клавдия Васильевна. На суде она смогла отстоять этот дом и оставить его за собой. Вернее – за сёстрами и братом (ещё наследниками выступали сёстры Александра и Татьяна, а также их братья Фёдор и Алексей), которые отказались впоследствии от наследства. Вернее, они не отказались от наследства, а после завершения судебных дел подарили свои части этого дома сестре Клавдии…

Сын Выгловских, Михаил Васильевич, крёстный моей матери, Зинаиды Сергеевны, был женат на Екатерине. Жили они в Воронеже, где находилась тогда с мужем Денисом (Даниловым) и малолетним сыном Виктором сестра Михаила, Клавдия Васильевна.

Жизнь в ветвях Кудиновых-Выгловских пошла наперекосяк, когда началось повальное раскулачивание.

В 1929 г. (эти годы характеризуются окончанием НЭПа и началом раскулачивания) Михаила Васильевича арестовали как сына «врага народа», купца Василия Петровича Выгловского. Самого Василия Петровича арестовывать не стали, был в возрасте, хотя помехой тогда это не было. Говорили, что за Василия Петровича заступились односельчане. Василию Петровичу (в это время ему исполнилось только 53 года) выдали «волчий билет», по которому он не имел права оставаться более одной ночи в одной деревне, кроме своей, в которую он вообще не имел права заходить никогда. А Михаилу Васильевичу дали десять лет. В заключении он работал на строительстве канала имени Москвы (примерно в 1932-1937 гг.). Как-то он приезжал в гости в Долгопрудный к племяннице Александре (моей тёте) и ходил смотреть на «свою работу» (канал имени Москвы проходит по городу Долгопрудный, по его северной окраине). Рассказывал, что очень много народа погибло на этом строительстве.

Когда наступила война, и немцы захватили Воронеж, то Клавдия и Екатерина были отправлены немцами в Одессу. Екатерина где-то работала в Одессе, вышла замуж за понравившегося ей человека, родился у них сын, Владимир. А Клавдия Васильевна попала в услужение к немцу, который принудил её к сожительству. После войны Клавдию разыскал её муж, Денис, отец Виктора, хотел снова сойтись и жить той же семьёй. Но Клавдия дала обет Богу, что мужа у неё либо мужчин, не будет до конца её века. Поэтому она отказала Денису и дальше воспитывала сына одна, оставив себе и сыну фамилию Выгловские. А Михаил Васильевич возвратился из тюрьмы, разыскал свою жену Екатерину, выгнал её второго мужа, Владимира усыновил, и всё стало у них на свои места.

Клавдия Васильевна в начале 80-х гг. проживала в городе Пушкино, что под Москвой. К середине 80-х она обменяла квартиру в Пушкино сначала в город Керчь, а потом в посёлок Сенной, тоже на Чёрном море, но с другой стороны Керченского залива. Поменяла она и веру – стала баптисткой, не знаю, какого направления, кажется – евангелистского, основные положения которых сродни молоканам (не молятся на иконы, которых у них вообще нет; не носят крестов и не поклоняются крестам и др.). На иконы она не молилась, это я сам наблюдал, а просто на белый свет, хотя священная книга у неё была та же Библия, что и в христианстве и православии. Когда мы жили на Пятницкой улице, то где-то в начале 80-х годов у нас почти две недели жила (тайно, неизвестно почему, от остальных её родственников) тётя Клава. Вот тогда я и увидел, как она молится, какую божественную книгу она читает. Эта Библия некоторое время была в нашем доме с пометками Клавдии Васильевны на словах «камень». Потом мы передали её внучке Татьяны Васильевны, Ольге. По-моему, читали эти баптисты не только Ветхий Завет, но и Новый Завет, из которого для своего обихода брали только то, что относится к Иисусу Христу. Весной 1985 г. Клавдия Васильевна умерла. Похоронена на Митинском кладбище. А мы в этот год летом жили с детьми в посёлке Сенном Краснодарского края в её квартире, можно сказать, распоряжались вещами как родственники. (Николай Николаевич, отец Марины, в этот год вышел на пенсию и дал нам на поездку в Сенной 1000 рублей.)…