Лиана Давидян - Путешествие по вложенным мирам

Не знаю, чем именно руководствовались воспитатели, но они посчитали удачной идеей пустить пыль в глаза, выпустив на сцену «приглашенную звезду» на год младше выпускной группы. Сложно поверить, но я отчетливо помню слова воспитательницы о том, как необходима моя помощь детскому саду в подготовке праздника. Меня не надо было долго уговаривать.

Это сейчас я иронично улыбаюсь на предложения публичных выступлений, но в те годы выступать на сцене, быть в центре внимания и ловить восхищенные взгляды и овации было для меня большим удовольствием, и чувствовала я себя в этом всем совершенно естественно. Поэтому не удивительно, что я не просто солировала на этом концерте, а еще и суфлировала, подтанцовывала и подпевала. Завершался праздник торжественной раздачей подарков.

А теперь представьте себе: сцена, возбужденные дети столпились в ожидании подарков, их по очереди называют и вручают яркие ранцы со всякой всячиной для первого класса. Подарки заканчиваются, детей начинают разбирать радостные родители, я тянусь к оставшемуся ранцу и слышу громкое: «Нет! Тебе подарок не полагается». Наверное, на моем лице отразилось такое вселенское горе, что мои псевдовоспитатели пустились в объяснения, дескать, эти подарки куплены на деньги родителей выпускников, а ты же не идешь в школу.

Не помню, пытались ли они извиниться. Не знаю, понимали ли, насколько глубокую травму нанесли ребенку. Я до сих пор, как в кино, помню всю эту сцену, даже в какой цвет были выкрашены стены актового зала. Но именно тогда мне открылось одно из распространенных явлений человеческой жизни – большинство людей заинтересовано в тебе только до тех пор, пока им от тебя может быть какая-то польза. Их нельзя за это винить. Они искренни как в просьбе об одолжении или помощи, так и своем кратком порыве благодарности. Чувство благодарности живет недолго, и редко благодарность подразумевает обязательства ответной помощи или услуги. Ведь в глубине души люди уверены, что тебе было нетрудно и ты легко могла бы сделать и больше. Редко кому присуще глубокое чувство справедливости, как и способность высоко ценить сделанное кем-то. За многие годы, что прошли после того достопамятного утренника, я сбилась со счету, сколько раз люди без сомнений воспринимают твою помощь как свою заслугу или достижение. Возможно, потому что принять чью-то помощь непросто, это означает признаться в собственной слабости или ограниченности ресурсов. А кто же по собственной воле готов долго помнить о таком? Только человек, по-настоящему сильный. Мне такие крайне редко встречались. Зато довольно часто помогала старинная армянская поговорка: сделал добро – брось в воду. Ее мне впервые сказал мой папа. И именно с ним связан финал моей истории.

Забирая грустную и притихшую дочь из детского сада, папа понял сразу, что что-то неладно. Вечером провел собственное расследование и… На следующий день в детском саду мне торжественно вручили невероятной красоты подарок – пенал с цветными карандашами. Объясняя, что они каким-то невероятным образом вчера забыли мне его вручить, воспитатели прятали глаза. Я поддержала их игру и, прижимая к груди подарок, еще раз окунулась в самое невероятное явление жизни. Безусловную родительскую любовь. Где и как мой папа в ночи в условиях тотального советского дефицита достал этот подарок? Что сказала по телефону заведующей детским садом моя мама? Но они сделали все, чтобы их ребенок был счастливым.

Я так им и не призналась, что знаю их секрет. Потому что уже тогда, в совершенно нежном возрасте поняла, что можно сделать многое, пойти на мелкий обман или совершить подвиг ради того, кого любишь. Все остальное вторично и несущественно. Даже несправедливость.

Утром тебя будит мамин голос «Доброе утро, доченька, что ты хочешь на завтрак?», а папа, провожая тебя на работу, не закрывая ворот, неотрывно смотрит вслед уезжающему автомобилю, совершая известный ему одному таинственный и беззвучный ритуал-оберег. Состояние абсолютной безмятежности и ощущение безусловной любви – это и есть детство. В любом возрасте.

Помните хозяйственного Василия Алибабаевича, удивленно вопрошающего: «У тебя мама был, папа был? А почему такой злой?» Интересно, знал ли он, что в одной фразе выразил тысячи заумных слов психологов, пишущих об основополагающем значении первых месяцев и лет жизни ребенка. Я, например, почти всегда определяю, насколько благополучным было детство у человека. Любили ли его родители по-настоящему, чувствовал ли он свою защищенность. Ведь из благополучного детства вырастают зрелые личности, которых, увы, всего 1 %. Все остальные 99 % пожинают плоды ошибок взрослых, помноженные на собственные. Пройдя определенный возрастной рубеж, мы, конечно же, взрослеем. Уходит непосредственность и наивность, приходит понимание ответственности и неизбежности собственных пределов. Появляется притворство и искусственность. Мы начинаем следовать стереотипам, жизнь становится скучнее. Погружение в рутину обыденной жизни все дальше и дальше уводит нас от детства. Честно признаюсь: я не люблю общаться с «супервзрослыми» людьми. От них бывает польза, но не исходит тепла. Когда же я сама начинаю превращаться в этакого рационального и шаблонного взрослого, то мне очень помогают детские фотографии. Я, конечно, уже не помню, что думала девочка с карими глазами в пол-лица, когда фотографировалась для школьной доски почета «Наши отличники», но когда она смотрит на меня с черно-белой фотографии, я понимаю, что не могу ее предать. Не имею права вычеркнуть полностью ее искренность, открытость и эмоциональность. Детство – это ведь не только календарный возраст. Это внутреннее состояние, иногда граничащее с инфантильностью, но никогда в жизни не лишнее.

Недавно я целую неделю наблюдала группу людей в возрасте от 25 до 50. Точнее, это были сотрудники моей клиники, приехавшие в Испанию отмечать наше десятилетие. Откровенно говоря, все это походило на настоящий детский сад, ну в крайнем случае пионерский лагерь. То, как бурно они реагировали на происходящее вокруг, как самозабвенно участвовали в тимбилдинге, как восторженно кричали, побеждая в конкурсах, как бесконечно бегали за советами и одобрением покупок в El Corte Ingles, как втихаря от начальства (то есть меня) удирали на ночные гулянки или почти до утра играли в «мафию», – все подтверждало мудрое наблюдение: в каждом из нас живет ребенок. Именно он может радоваться мелочам, именно он постоянно открывает что-то новое, и именно он скрашивает скучные будни себя-взрослого. Именно ребенок в нас может быть по-настоящему счастливым.

В доме напротив на первом этаже жил гиж [1] Гиж – дурак, дурачок, сумасшедший. Здесь и далее прим. авт. Гаго. Мало кто мог сказать, сколько ему лет. Все мое детство его внешность не менялась.