Дарья Максимович - Соль земли. Люди, ради которых стоит узнать Россию. Второй сезон

– Какому количеству людей вы помогли с момента создания «Другой медицины»?

– Уже около двух тысяч человек. И если раньше мы их искали, добивались доверия, то теперь они нас знают, сами ищут на выездах и приходят сюда, в клинику. Сейчас мы боремся за то, чтобы город выдавал им разовые проездные. Пусть даже их стоимость будет сниматься с «Другой медицины». Но нуждающийся человек должен иметь возможность к нам добраться.

– Какие врачи у вас работают?

– Терапевт, лор, невролог, дерматовенеролог, хирург, сосудистый хирург, фтизиатр, кардиолог, онколог, инфекционист, стоматолог, офтальмолог, врач ультразвуковой диагностики, эпидемиолог и психиатр. Они все волонтеры, это надо подчеркнуть. К примеру, наш офтальмолог на основном месте – заведующая отделением. Она осматривает пациента у нас и может в случае необходимости забрать к себе в больницу.

У нас много волонтеров – и не только из России. Но больше всего мне нравится, что у нас много студентов-практикантов. Пятый курс университета, а они не знают, как кровь из пальца взять, хотя через год уже пойдут лечить людей. Они лечат – одна ошибка, другая, пугаются и уходят в медпредставители, в фармацевты. Получается, государство зря потратило деньги. А проблема – в отсутствии практики. Мы учим азам в полевых условиях. Ну, и еще: врач, который прошел у нас практику, никогда потом не выгонит бездомного из приемного покоя. Поэтому я постоянно говорю: давайте нам студентов. Они вырастут в правильных врачей.

– Меняется ли отношение к бездомным в обществе?

– Год от года меняется в лучшую сторону. Это мы видим и в реальном мире, и по соцсетям. Люди пишут: «У меня сегодня день рождения, если хотите сделать мне приятное, перечислите деньги на лечение бездомных». Бабушки наши, которые приходили с граблями, теперь несут банки с консервацией и теплые вещи для них. Был случай, полицейский, молодой парень, разгонял бездомных, что пришли к нам, ждали на улице. А потом стал нашим волонтером и его семья тоже. Все мы внутри добрые, просто нужно разбудить это.

– Героиня первого сезона «Соли земли», сирийка Жоржина Дейр-Атани, которая кормит бездомных в Москве, рассказывала, что в отношениях с ними нельзя показывать слабость. Это так?

– Когда ты поработал на «скорой» (я же работал санитаром и медбратом), тебе угрожали ножом, пытались взять в заложники, характер сам собой вырабатывается. И вот на улице у меня пациент, которого вчера выпустили из тюрьмы. Сидел за убийство. Если скажешь ему резкое слово, он даст тебе по голове и все закончится. Но я всегда внутри спокоен, я ему доверяю, и он мне доверяет. И я говорю ему «вы». Когда сделали перевязку, он сказал: «Спасибо, ко мне так очень давно никто не относился».

– Бездомные сочиняют о себе истории, которые далеки от реальности. Вас это не коробит?

– Нет. Кто-то рассказывает, что служил в Афганистане, жертва войны, кто-то – что пережил большую личную драму. Они это делают для того, чтобы их не обижали. Чтобы пожалели. Они, как маленькие дети во взрослом теле. Начинаешь разбираться, оказывается, что он просто забухал, потерял документы, потерялся, а потом привык так жить. Ну, на что тут обижаться?

– В Челябинске зимой злые морозы. Как ваши подопечные их переживают?

– Мы научили их готовить сани летом. Раньше каждую зиму принимали кучу обморожений. Причем еще в процессе лечения некоторые из них понимали, к чему все идет, и просили, а можно меня похоронить не в общей яме, не в пакете? Мы же и этим занимаемся. Готовы хоронить за свой счет. Но по закону мы «третьи лица», с чего это мы должны хоронить? Раньше это было большой проблемой, ругались с моргом, с загсом. Но теперь, когда нас в городе уже знают, стало легче.

Так вот, мы решили заняться профилактикой. Договорились с бабушками, выделяем им «оборудование»: шерстяные нитки, спицы, крем для рук, а они вяжут носки. Летом, когда люди делают ремонт и выбрасывают старые ковры, линолеум, бездомные утепляют ими свои жилища.

Еще на зиму выдаем им мобильники, договариваемся с «Магнитами», «Пятерочками», заправками, чтобы пускали их заряжать телефоны.

Они нам звонят: «Есть нечего, замерзаю, помогите!» И мы едем и везем еду, одеяла, теплую одежду. Друзья и родственники уже боятся приглашать меня в гости: если вижу добротный неходовой свитер, обязательно выпрошу для бездомных.

– Они вас как-то благодарят за помощь?

– Конечно. Мне на день рождения один наш подопечный принес торт. Правда, просроченный, но уж какой смог раздобыть. И ведь сам бы съел его с большим удовольствием, они очень любят сладкое, особенно шоколад. И мы на всех конференциях рассказываем: шоколад уменьшает тягу к алкоголю… Открытки, письма пишут с благодарностями.

Мы связующее звено между их миром и миром большим. И мы показываем, что можно вернуться к нормальной жизни, ведь многие возвращаются. Была такая показательная история. Сделали перевязку одному больному. Через неделю прихожу, он весь грязный, а бинт все такой же белый. Я спросил: «Как такое возможно?» – «А я просыпаюсь, все вокруг серое, грязное, а рука белая. И я захотел, чтобы белого было больше. Можно у вас чистую одежду попросить?»

Человек, который живет в ужасных условиях, привыкает к ним. А тут ты говоришь: можно жить лучше – и показываешь как. И он изменяется. Уже документы хочет сделать, выйти из коллектора, работу найти. Но мы, когда помогаем, об этой стороне не думаем, это сопутствующее. Наша главная задача, чтобы он не умер от простой инфекции, от занозы в XXI веке.

В начале прошлого года соцсети облетела история о том, что в челябинском кафе детей за хорошие оценки угощают шаурмой. В кризисные времена, когда хозяева заведений экономят даже на салфетках, затея кажется удивительной. Что это вообще такое: пиар-ход или свой способ сделать мир чуточку лучше?

Оказавшись с оказией в Челябинске, репортер «Нации» отправилась в прославившуюся на всю страну необычную шаурмичную.

…Пока шла, вспоминала свой дневник с пятерками по русскому, тройками по физкультуре и кафе «Ивушка» через дорогу от школы. Там готовили замечательные пирожки с ливером и сочники с творогом. Но бесплатно в «Ивушке» могли дать только подзатыльник. Ностальгия накатила потому, что дорога к «Шаурме за пятерки» (так прозвали в Сети челябинское заведение) тянулась по рабочему району. Все здесь, на улице 32-й годовщины Октября, напоминало мое советское детство: добротно сколоченные заборы, автомастерские, мужики в затертых масляных комбинезонах, белье, развешенное во дворах.