Вадим Климов - О культуре в Барнауле. Том №9. 2013 г.

Мы решили со следующего года, несмотря на достаточно сложные проблемы с бюджетом, а проблем много, всё-таки увеличить финансирование культуры именно на цели повышения доходов, на заработную плату в объёме 4 миллиардов.

В среднем повышение произойдёт где-то на 30—33 процента. А если здесь так же, как и в других сферах (я обращаюсь ко всем руководителям учреждений культуры), будут ответственно действовать в направлении реструктуризации, оптимизации, то повышение заработной платы может быть ещё выше. Я вас призываю действовать именно таким образом. Не с кондачка, конечно, не сплеча рубить, но опытные руководители понимают, что я имею в виду».

Это сказал Путин 25 сентября 2012 году, ну как вы работники культуры почувствовали разницу? 25 марта День работника культуры, берегите себя.

А теперь к нашим событиям.

«Цветок душистых прерий» главный хит спектакля Роз Мари. Остальные музыкальные номера зрителю мало знакомы, хотя спектакль шел 40 лет назад на нашей сцене.

Это известный мюзикл середины 20-х годов прошлого века, в 60-е годы он с успехом прошел по сценам советских театров благодаря идеологической перелицовки.

Достаточно просто советские режиссеры из истории драматической любви, из детективного грязного вестерна, времен золотой лихорадки, состряпали идеологически верный спектакль про угнетение малых народов Америки, про унижение и не справедливость по отношению к индейцам.

Но прошло время и все еще раз поменялось, теперь спектакль просто про любовь. Все как обычно, она – Роз Мари в исполнении звезды театра Виктории Гальцевой, как всегда запредельно романтичная, наивная и самоотверженная, такие роли ей удаются, особенно хорошо ложатся на типаж.

Она любит молодого ковбоя, его играет главный герой любовник барнаульской оперетты Юрий Голубев. Он обыкновенно сдержанный внешне, а в сердце огонь, красавиц и как будто маска мистера Икс прикипела к нему на всегда.

Есть злодей его играет Заслуженный артист России Виктор Парфенов. Плохиш у него получился каким-то мелким мошенником, ловеласом, в смысле ферлакур и неудачник, но так задумал режиссер.

Поставил спектакль Василий Вавилов, известный режиссер и педагог, его выпускник Виталий Селюков занят в спектакле в классической комической роле – друг героя. Селюков очень интересное приобретение для театра, это почти его дебют в Барнауле. Актер подвижный, яркий. Есть сложности с вокалом, думаю, что наши педагоги это поправят.

Первое акт безупречный, замечательная вступительная сцена. Не затянутые диалоги, музыкально необычно, нашему зрителю малознакома такая музыкальная культура, но живой оркестр, это уже прекрасно.

Великолепно выстроен свет. Художник выбрал необычный розоватый тон костюмов, но при разном освещении они приобретают другую тональность, от романтичного розового, до грязного хаки, а в сцене стилизованной под немое кино превращают все в черно-белую картинку. Ровный первый акт заканчивается индейской мистерией и все хорошо – зритель воодушевлен, немного ошеломлен, легко возбужден.

Второй акт мне показался суетливым, рваным, полезли мелкие огрехи, которые отвлекали. Пара комических эпизодов в опретточном стиле прошли на робком хихиканье в зале. И только глубоко лирические дуэты главных героев спасают спектакль. Гальцева и Голубев играют высокую любовь на диком западе.

Интересно получилось, в меру сдержано, с претензией на классическую строгость, спектакль для всех, как «спагетти вестерн» и это вам не макароны по-флотски.

Ю Голубев, Ю. Гальцева.

Разве луна не та?

Разве ныне весна иная,

Чем в белые года?

Но где же былое? Лишь я

Вернулся всё тот же, прежний.

«Никио – великий самурай». Зачем этот спектакль в репертуаре театра драмы? Вопрос этот задавали многие, на него можно ответить замысловато.

Сошла белизна

Совсем обветшали

Покрывала зимы

Хочет их март подлатать

Да напрасны попытки

А почему бы и нет? В репертуаре совсем нет эстетской экзотики, например, такой как «Генералы песчаных карьеров». Не ставить же опять Островского с Чеховым.

Режиссеру Ротенбергу, видимо, хотелось уйти от традиций русского психологического театра, где наш репертуарный театр чувствует себя уютно как в старом кресле с теплым пледом.

А этот спектакль – японская сказка пересказанная европейцем. Вся это адаптация японской культуры к европейскому сознания вполне объяснима, мы странно воспринимаем эту загадочную, закрытую культуру, для нас японцы до сих пор страна, где традиции сильнее нашего понимания.

Кимоно, мечи и поклоны. Все это есть в сказке, которую показывают на сцене драмтеатра. Думаю, режиссер решил, что достаточно махания мечом, что бы рассказать про Японию. Мне показалось, что как раз размахивания мечами это дело десятое. В японской эстетики без этого много мелочей создающих настроение, создающих Японию.

Режиссер так много говорил перед спектаклем о том, что для этой постановки приглашали консультантов, мастеров единоборств. Глядя на эту пантомиму, мне казалось, что наши актеры такую гимнастику и сами бы освоили, а вот японских тонкостей – правильных поклонов, плавности движения, манеры говорить и конечно акцентов в костюме не хватало, так что вся стилистика минимализма пропадала.

Печальный мир!

Даже когда расцветают вишни…

Даже тогда…

Этот спектакль позиционируют детским, играя как раз на интересе к мечам, к единоборствам, но это так однобоко «Никио и великий самурай» прекрасная возможность увлечься необыкновенной японской культурой, поэзией с ее тонкой мудростью, с ее сложностью. В тест так просились строчки Басё.

Рядом с цветущим вьюнком

Отдыхает в страду молотильщик…

Как он печален, наш мир!

Япония страна с необыкновенной изобразительной культурой, ее лаконичность, внешняя строгость, раскрывающая внутреннюю эмоциональную безграничность восприятия, позволяет авторам спектакля затянуть зрителя в некое изысканное пространство. Не получилось у них. Они остались на примитивном визуальном решении, которое не захватывает, а скорее раздражает, чрезмерно упрощенной условностью.

О личном. Моя семейная история связана с Японией, племянницу зовут Ника Суги, она почти все свои 23 года живет в Токио. Я навещаю семью сестры Инны-сан. От того, что к японской культуре я отношусь чуть серьезнее, чем те кто верит в мифы, мне видно, что режиссер не понял истории, которая лежит в основе сюжета.

Не вызывают восторга мизансцены кровавых схватка, не интересно решено сценическое оформление, актеры в задумчивости, от того, что отсутствует внятная режиссерская позиция и это позволило им играть какой-то «суши вестерн».