Ирене Крекер - Встреча двух миров. Begegnung zweier Welten

У каждой из сестёр свои детские и юношеские воспоминания. Они хорошо помнят и деда Ормана, отца матери. Его и дедом-то трудно было назвать: всегда опрятно одетый, подтянутый, ни минуты не сидел сложа руки. Родившись в немецкой семье, в Одесской области, с детства знал, что такое труд. Во время войны находился в армии. Оттуда был выслан на Урал, в Карпинск, работал в трудармии на открытой добыче угля. Здесь и встретил свою будущую жену, с которой прожил всю жизнь, деля радости и горести, воспитывая детей и внуков.

Анна признаётся мне, что мало знает о жизни бабушек и дедушек, но хорошо помнит, что они всегда мечтали вернуться на историческую родину своих предков. Интерес к родословной у Анны с сестрой Олей с каждым годом растёт, тем более что в семье часто ведутся разговоры о родственных корнях, ведущих в глубь истории. На новой родине семья прожила четверть века, уже можно подводить первые итоги.

Мне интересно беседовать с Анной, которая с улыбкой вспоминает первые дни проживания в новой стране: «Это был культурный шок. Шум стоял на уроках и переменах. Мы ведь приехали из страны, где были бравыми октябрятами, на уроках не делали лишних движений, молча внимали учителям. В год приезда в Германию мне было девять лет. В моём классе не было никого, с кем бы можно было общаться по-русски. Со временем появились подруги. Постепенно немецкий стал языком общения, а любимым предметом – математика». А сегодня Анна – специалист-программист, пользующийся в коллективе большим уважением. Она постоянно совершенствует свои знания, обучаясь на заочном отделении в университете.

Молодая женщина поделилась со мной и мыслями по поводу общения в русскоязычных семьях: «Я разговариваю почти всегда на немецком, но хотелось бы больше говорить по-русски. С каждым годом это становится всё труднее. Я не говорю на русском, потому что боюсь неправильно поставить ударение или не сразу могу найти подходящее слово. Я не думаю, что нам русский нужен обязательно, но это прекрасно, если можешь на нём говорить. С удовольствием читаю по-русски или брожу по русским сайтам, общаюсь с русскоговорящими в интернете. Во время поездки в Турцию знание русского языка помогало в общении. Моей дочурке всего год, но уже сейчас я стараюсь привить ей чутьё к языку моих родителей, пою русские песни, называю предметы, окружающие нас не только по-немецки, но и по-русски. Я надеюсь, что она многому научится и от моих родителей».

Во время разговора с Анной, мне вспомнилось, как мой отец всегда хотел, чтобы я вышла замуж за парня с немецкой национальностью. Он боялся, что его дочь могут обидеть, назвать фашисткой. Да, времена меняются. Зная, что у Анны муж – местный немец, задаю ей важный для меня вопрос: происходят ли в их семье конфликты на основе недопонимания или разных воззрений по отдельным вопросам? При мысли о муже молодая женщина тепло улыбается: «Мы знаем друг друга уже двадцать лет. Муж у меня – любитель-рыбак и в прошлом – футболист. На мелочи жизни он не обращает внимания. Мои русские особенности хорошо принимаются им и его родителями, коренными немцами. Наша свадьба была смешением русских и немецких обычаев, и всё получилось прекрасно».

В настоящее время Анна думает больше о родных, чем о себе. Удивляется, что совсем недавно рост по служебной лесенке казался ей важным. О карьере она пока не думает. Для неё высшее счастье – находиться рядом с родными.

Анна Кремер желает всем читателям – встречать по жизни только таких людей, которые делают их счастливыми. Каждому человеку нужно просто понять, чего он хочет, добиваться этого и быть довольным тем, что имеет.

На фото: Андрей Шперлинг с дочерями: Лидией, Ольгой и Марией

«Жизнь, как идёт, так и надо её принимать. Не бывает, чтобы всё было хорошо. Вот живу 90 лет, всякое в жизни бывало, но я никогда не обижался на неё, принимал такой, какая она есть». Эти слова Андрея Карповича Шперлинг – основа его жизненной философии. Повторяет он их часто, как давно выстраданное и продуманное.

Родился Андрей Шперлинг в 1929 году на Украине в селе Хрещатико Полтавской области. «Из большого рода Шперлингов под этой фамилией я остался один. Мой дед (1853—1934) Хайнрих Шперлинг до революции работал при церкви, был богатым и влиятельным человеком. Век деда был 80 лет». Бабушку Андрея звали Мария-Катринавайс. Она родилась в 1855-ом, на два года позже деда, но умерла с ним в один год. Детей в их семье было четверо: это – Софья (1900—1978), мужем которой стал Георг Кнорр (1898—1933), у них в семье двое детей; Каспар (1903—1942), взявший в жёны Шарлотту Штумф, у них трое детей; Хайнрих (1908—1999), родные его звали Андреем, женат он был первым браком на Лаукерт Марии (1908—1994), в их семье – четверо детей и Мария (1912—1933), умершая в юношеском возрасте.

Дед и его семья почувствовали на себе исторические события конца 19-го – начала 20 века, стали свидетелями Первой мировой войны, двух революций и ещё многого, связанного с ними. Односельчане уважали деда за простой нрав, порядочность и трудолюбие, но в то же время были такие, которые завидовали и ненавидели его. «При советской власти церкви закрыли, – рассказывает Андрей Карпович, – у деда забрали всё, чем он владел: землю, мельницу, конюшню с лошадьми, скотину, дом. Его собственность стала основой для создания колхоза».

Отец Андрея, Каспар, третий сын в семье деда, родился тоже в селе Хрещатико. Как проходила его молодость, Андрею Карповичу не известно, но то, что отец был в деда под два метра ростом, широкоплечий и статный красавец, он хорошо помнит. Жену Шарлотту, мать Андрея, отец выбирал, наверное, по принципу – мал золотник, да дорог. Шарлотта, в девичестве Штумф (1904—1933), была маленького роста, трудолюбивая и прилежная женщина. Молодая семья на первых порах проживала в доме деда. Один за другим появились у Каспара с Шарлоттой двое сыновей: Иван (Йоханн) – в 1926-ом году и почти через три года – Андрей. Когда Каспара в 1933 году арестовали, Шарлотта была беременная. Родилась девочка, назвали её Марией. Она прожила всего несколько месяцев. Лишившись крова, дед с бабушкой и их сын Каспар с семьёй вынуждены были переехать к дочери деда – Софье – для дальнейшего там проживания.

Годы 1933—1934 – стали самыми страшными для семейства Шперлингов. Андрей хорошо помнит, как однажды утром пришли какие-то люди и забрали отца в сельсовет. Домой он больше не вернулся. В том же году умерла младшая сестра отца Мария и его жена Шарлотта, мать Андрея. В 1934-ом ушли из жизни бабушка Мария-Катаринавайс и дед Хайнрих. Андрей Карпович говорит сегодня, что причиной всех этих несчастий был голод. Он хорошо помнит, как умерла мать. «В тот день мы с братом сидели на печи и сверху видели, как она кормила младенца-сестричку, потом уронила голову на стол, а там и сама свалилась на пол. Брат Иван был старшим. Он сразу понял, что произошло, побежал к тётке Софье за помощью», – вспоминает Андрей.