Ирене Крекер - Встреча двух миров. Begegnung zweier Welten

Через какое-то время вернулся домой отец. Где он находился всё это время, родные до сих пор не знают. Узнав о смерти жены и родителей, отец забрал сыновей к себе, по словам Андрея, пошёл жить к знакомой женщине, дом которой стоял на краю села. Он хотел жениться на ней, но не успел, так как вновь был арестован. Второй арест отца пришёлся на тот же 1933 год. «Мачеха оказалась женщиной бедной, – вспоминает Андрей Карпович. – Её дочь Софья была на несколько лет старше меня, но это дела не меняло. Кушать в семье было нечего, и в какой-то момент я убежал из дому. Ушёл на дорогу. Мне тогда шёл пятый год. Я – уличный. А жизнь брата Ивана сложилась иначе. Он остался тогда у тётки, прижился там, повзрослев, женился. В браке имел 10 детей. В живых сейчас осталось семеро. Все проживают в Германии. Иван прожил долгую жизнь, умер в 2018-ом году в Германии в городе Норден в возрасте 93 года».

С 1933 года Андрей, Андрюшка, как его называли в селе, строил свою жизнь сам. Он отчётливо помнит, как ютился под крыльцом бывшей католической церкви, спал, зарывшись в траву, и в яслях у коровы Райки с собакой Найдой. Нечёсаный, немытый, проводил дни в поисках пищи, помогая всем и каждой бабушке в отдельности. Он приносил им картошку с поля, делал всё, в чём нуждались, а они, кто рубашку постирает, кто отмоет, оладушками накормит, ту же картошку сварит, да ещё скажет: «Ты нас спасаешь, Андрюшка». Рукастый он был. Всё умел с малолетства: глаза видели, руки делали. «Трудно было всем в те годы, – вспоминает он сейчас, – но люди, хоть и были бедными, жадными не были. С годами научился многому». Его в селе любили за простодушный нрав, трудолюбие, бескорыстную помощь.

Голодомор на Украине. Об этом времени Андрей Карпович вспоминает часто. Много людей тогда унёс голод, мало кто выдержал в те жестокие годы. «Рассказать это трудно, нужно такое пережить, чтобы понять. Ужас, как жили люди. А я валенки подшивал, ведёрко мог смастерить, мебель ремонтировал…» Сказать сейчас, что чужие люди воспитали, было бы неправдой. Жизнь воспитывала, но сыном села назвать можно. «Я помогал людям, они отвечали мне заботой и любовью,» – рассказывает Андрей Карпович, с улыбкой вспоминая те далёкие тридцатые годы. Зимы были тогда сильно лютые, морозные, а он бегал босой или в рваных лаптях. «В какой-то год ноги перестали двигаться. Кто-то пожалел, подобрал на дороге, отдал в больницу, где я пролежал больше двух лет. Никому в то время был не нужен, никто меня не навещал. Очень я страдал от этого».

Помог случай. Нашлась всё же родная душа и у Андрейки. Жена дядьки Андрея, Мария Лаукерт, случайно приехав в деревню, узнала о судьбе мальчика. В 1938 году они забрали его в свою семью в Ростов. Три года жил у них Андрей. За это время окончил два класса начальной школы. Казалось бы, в его жизни всё наладилось, но началась Вторая мировая война. Дядьку Андрея и жену с детьми, как немцев, в разных эшелонах повезли в Польшу. Мария с детьми тогда до Польши не доехала, а Андрей пропал без вести. Родные думали, что он погиб. Но через много лет узнали, что жив Лаукерт (Шперлинг) Андрей, и что он – гражданин Германии. Андрей же, в свою очередь, проживая в Германии, решил, что жена погибла, женился на немке Зелме. Во втором браке у него сын Адель, в настоящее время проживающий в немецком городе Целле. Дядя похоронен в городе Целле. Он так и не встретился больше с женой Марией и детьми, проживающими в Сибири.

Но вернёмся к жизненной истории подростка Андрея Шперлинг. Его в тринадцатилетнем возрасте вместе с остальными немцами посёлка депортировали в Сибирь. Среди жителей было много немцев и чувашей. Жили они очень бедно, но относились к мальчику, как к родному. Он помогал им по хозяйству. «Смекалистый был, это и выручало. Видел, в чём люди нуждались, и мастерил различные приспособления, которые в хозяйстве помогали: из ковыля делал кисти для побелки, кисточки для покраски. «Отец друга Данилы, – вспоминает дед Андрей, – научил меня «корчажки» плести для ловли рыбы, подкормку делать из конских копыт, которые везде валялись, обжаривать их на костре. Рыба на них шла, не поверите, по полведра ловил». Вспоминая те дни, Андрей приходит к мысли, что многие выжили тогда благодаря рыбе. Он приносил её тем же бабушкам и слышал от них приятные для него слова: «Ты – наш божий дар». Сейчас он часто вспоминает слова отца друга: «Смотри, Андрейка, и запоминай. Всё в жизни пригодится». «И – пригодилось, – говорит он по прошествии времени. – Как я выжил, не знаю. Наверное, закалился, мой характер. Жизнь, как идёт, так и надо её принимать. Сейчас голова кругом, но сердце бьётся. Оно – живое, о живом и думать надо. Да, я и чувствую себя молодым».

А тогда, в 1943 году, его направили на шесть месяцев учиться в ФЗО (профессиональное училище) на лесоповальщика. Учился охотно, с интересом узнавал новое. Закончил учёбу с хорошими оценками и получил распределение в Кемеровскую область. «Работал мотористом на станции. Всё получалось, молодым был, всё по плечу», – вспоминает Андрей Касперович с улыбкой на лице. В свои почти девяносто один он хорошо помнит Тогольский леспромхоз, расположенный недалеко от Кемерово. Там проработал много лет на Сунгайском лесоучастке. Жил в недостроенном бараке на десять человек. Андрею было не привыкать проживать в таких условиях, а работу свою он любил. Электропила подчинялась рукам молодого лесоповальщика, позитивное мышление помогало жить.

В 1945 году в леспромхоз депортировали новую группу немцев. Среди них находилась семья Штельцель, которую, по словам Андрея, привезли туда из Польши, но они были немцами из Одессы. Глава их семьи был арестован в начале войны, и так и не вернулся к семье. Больная мать прожила на новом месте лишь несколько месяцев. Её старшую дочь Магдалену депортировали сюда вместе с мужем Иваном и сыном Алёшей. Младшая дочь Доротея, 1926 года рождения, была уже совершеннолетняя. Бригада девушек-немок из шести человек работала на штабелёвке леса, а Андрей, один парень, – на раскорчёвке. Его любили все девушки, а он выбрал бригадира Доротею Штельцель, и она полюбила его всей душой. После рождения дочери Марии, 4 марта 1955 года, они зарегистрировали свои отношения.

В 1956 году, когда вышел закон об отмене спецкомендатуры, молодая семья приняла решение переехать в Алтайский край, в деревню Содакомбинат. Недалеко от неё находилось озеро, где добывали соду. 26 июля 1956 года родилась Ольга, их вторая дочь. Имя ей дала старшая сестра, которая всё время повторяла: «Олика, Олика». Через какое-то время деревню переименовали в Михайловку. Там 18 января 1958 года родилась Лидия, третья дочь Андрея и Доротеи Шперлинг, и вскоре семья переехала в посёлок Первомайский Быстроистокского района Алтайского края.