Альберт Савин - Притчи про сермяжную правду. Обзор авторских публикаций

Причём, независимо от того, кем становится человек: философом, художником или святым. Господином или рабом. В роскоши или в бедности. Обнажёнными или в тулупы обряженными. В Храмах пребывающими или странниками по свету блуждающими – но непременно со всеми признаками, мало отличающимися от примитивных животных с регулярным посещением отхожих мест.

И тоже – как непременная функция организма, от которой зависило – быть ли жизни, или не быть. А единственным естественным и подлинным признаком избавления от греховных пресыщений и прелюбодеяний – стал объём живота, вздымающегося над чреслами, удачно скрываемого просторными одеждами.

И если кто-то решил в очередной раз начать поход за религиозными откровениями, то они были именно такими, далеко не умиротворёнными повсеместной любовью и добром.

====

Но постичь этого нельзя, кроме как объективным сравнением человека, ещё не успевшего подвергнуться идеологичеким и иным влияниям, кроме своего труда, рождения семей, её охраны и защиты с поколенческим продолжением – и теми, кто от самого сотворения принялся подвергаться языческому влиянию обрядами и традициями.

И только тогда выявляются совершенно парадоксальные, взаимно-исключающие моменты общего со всеми бытия! В котором религиозный христианин считает распятие толпой любимого сына на виду у своих могущественных, но безучастных родителей – никак не меньше великого вселенского подвига на все века и стороны света!

А крестьянин, ещё не ведающий подобного влияния со стороны – будет считать за честь (!) – уберегать любимых детей от подобного «подвига» с болью и муками от произвола уличной толпы – вплоть до героического самопожертвования родителями – ради детей! Кто может вразумительно объяснить – как сермяжная правда становится несовместимой с теистическими откровениями – в общем со всеми бытии?

И вместе с тем – теистическое влияние настолько притупляет ощушение опасности самим человеком, что перестаёт чувствовать дискомфорт и боль от огненной, водной и иной природной стихии, а также от корыстного обмана, воровства, грабежей и иного прямого насилия над людьми, с элемнтарной реакцией на боль и отторжения от них во имя сохранения своей жизни врождёнными инстинктами!

То есть – не завзятые атеисты и иные богохульники, а простые крестьяне, ещё не успевшие оказаться под чьим-то влиянием – хочет кто из нас или нет, а вынуждены констатировать прямо исключающие моменты одного и того же бытия – не в пользу жизни человеческой с активным её продлением и улучшением демографии с неуклонным повышением качества жизни – но в пользу жизни занебесной, в прямой зависимости от того, на что сделана ставка в государстве – на добро, созидаемое самими людьми, или на «Чудо добра» от Всевышнего из царства небесного.

====

И, оказывается, совсем не так уж и сложно ощущать привлекательную силу духовной праведности – одним вербальным менторством! А требуется всего-то ещё на этом свете успеть для начала посооружать местные церковные храмы-оранжереи с благодатным микроклиматом: из благолепия, благозвучий, благосозерцания, благовоний, благотепла, благообхождений и прочей благодати, не позволяющей даже помыслить о каком-либо грехе!

Естественно, потянутся крестьяне в такие оранжереи все – без исключения.

Только, тогда не забыть бы вежливо спросить у высшего духовника: а чем же ещё занимается Великая Россия, если не тем, чтобы всю страну превратить в одну цветущую оранжерею – из жутчайшей какофонии великих строек; от невыносимых зловоний отбросов человеческой жизни и деятельности; в мерзлоте тундры и в опаляющей тропической жаре, в долгосрочных боевых походах крейсеров-ракетоносцев, и в тесных костюмах – скафандрах космических кораблей (?!?)

Должна же быть у каждого, кроме совести религиозной с фресками, позолотой и блаженством на том свете – ещё и гражданская, с живыми карапузами для продолжения очень даже живого, с потомственной вечностью на этом свете, вовсе не обязательной для транцендентного перемещения душ в мир – потусторонний!

Из Википедии – «Дух… – философское понятие, часто отождествляемое с невещественным началом».

А если так, то спрашивается – что невещественного найдено в структуре нашего земного мира и самого человека? Чем и как можно ощутить (познать, распознать) невещественное? Зрением – невещественное невидимо. Слухом – оно беззвучно. Так ведь это же всё равно, что быть слепым и глухим в ориентации на препятствия из вещественных объектов предметов и событий, с весьма плачевными последствиями.

Другое дело, когда в древние времена благозвучным словом «душа» обобщили всё, ещё неведомое про анатомию и физиологию человека из плоти и всю, материально-вещественную суть его потребностей, объясняемых тогда сотворением всей Вселенной – от невещественного (!) Духа.

Но теперь-то мы твёрдо знаем, что все душевные треволнения и переживания исходят из вполне реальной, нейронно-нервной системы, с вполне реальными ощущениями от вещественных предметов, объектов и событий.

Мало того. Вся совокупность внутренних переживаний и волнений, ощущений и эмоций – сходятся к трём общим признакам живвого организма и тоже с врождёнными инстинктами: «приемлемые», «не приемлемые (отторгаемые)» и бесчувственно-равнодушные.

Но в том и дело, что для людей однозначно приемлемее и комфортнее, радостнее и жизнеутверждающее: быть в мире, без мошенничества, насилия и иного нанесения вреда другим. Но определялось это сравнением с печальными последствиями от агрессий на физической силе, хитрости и ловкости – в точной аналогии с примитивным, диким и хищным животным миром, обязательно удаляющимся от агрессивных природных и социальныз проявлений! Зачем же человеку смирятся с опасностью – с терпением боли и мук?

В конечном счёте, так ли уж важно – опустились ли моральные заповеди с неба от невещественного начала (духа), или выстраданы самим человечеством из агрессивных распрей и войн. Ведь любая религиозная конфессия – исповедует уважение к старшим, к более мудрым и опытным, ко взаимному обмену добрыми делами с чистыми намерениями. Важнее понять – при чём тут Сотворение с «чистыми силами», но и нечистыми?

====

Существуют две точки зрения на преимущества рода человеческого перед остальной природой. По первой человек обрёл душу, по второй – разум. И возможно не было бы между ними никаких особых коллизий, не объединись они под одним общим понятием «духовность», как признаком высшего уровня развития человека по отношению к тривиальному физиологическому росту и развитию, и которыми принялись оцениваться как реальные результаты человеческого интеллекта, так и порывы некой эфемерной в нём – невещественной души.