Николай Шахмагонов - Пушкин – пророк-вестник

Амурат немедленно собрал диван, совет при турецком султане, и объявил о пророчестве. Оказалось, что многие члены дивана слышали аналогичные предречения о судьбе Турции. Совет предложил немедленно казнить астронома, чтобы он не мог распространить свои прорицания и вызвать в народе панику.

Когда визирь Капиджи-паша, посланный султаном, явился с отрядом стражников к астроному, тот всё понял и лишь молвил: «Мир вам! Суд Божий никогда не минует. Я знаю, что сегодня же буду добычею морских рыб; а вами и всем царством овладеет народ Северный».

Турки, в значительной степени более верующие, нежели западные европейцы, со смирением готовы были принять своё поражение в войне 1877–1878 годов. Блистательный русский генерал Михаил Дмитриевич Скобелев, в результате своих беспримерных побед, быстрее, чем кто-то мог ожидать, достиг предместий Константинополя. Оставался один переход, но тут в Петербурге дрогнули, и поступила команда остановиться. Известный в то время русский военный журналист В. И. Немирович-Данченко, находившийся при генерале Скобелеве, в книге «Скобелев: личные воспоминания и впечатления» писал: «Нашу стоянку у Константинополя долго не забудут войска скобелевского отряда. Со дня на день ждали приказа – двинуться и занять Царьград. Турки уже очищали там свои казармы для войск, … население готовило цветы и флаги, христиане подняли головы, на азиатском берегу Босфора отделывали дворец для султана…».

Как видим, султан покорно собирался перейти на противоположный берег пролива, освободив город, уже лежавший у ног героических русских войск, но… Этим «но» явилась Англия, на протяжении всей истории вредившая России. В Петербурге, как и в главной квартире Русской армии на Балканах, в те дни боялись только одного. Ведь на острие наступление русских войск был «генерал вперёд» Михаил Дмитриевич Скобелев. В ставке серьёзно опасались, что Скобелев ослушается распоряжения остановиться и займёт Константинополь. Ведь чаяния каждого мыслящего Русского в те дни были на его стороне, каждый мечтал о том священном акте. Да и в пророчествах было указано, что Православный крест должен воссиять на Святой Софии.

Но что же произошло? Почему не был занят Константинополь, к которому пришли победным маршем Русские войска? На этот вопрос ответил один из дореволюционных историков: «Отправляя в ноябре 1876 года своего брата Николая Николаевича старшего, Государь (Александр Второй – ред.) поставил целью войны – Константинополь!.. Но война ещё не началась, как Государя окружили масонские влияния, как дипломатия стала давить на Государя и заставила его – «деспота и самодержца» – написать письмо английской королеве Виктории и обещать ей, что Русские войска не войдут в Константинополь. Масоны грозили, что, если этого не будет сделано, Англия и Австрия объявят войну России, и повторятся события Севастопольской кампании…».

Но русские войска наступали. Продолжаю цитату: «Начались решительные победы. Сдался Осман-паша. Армия Сулеймана была отрезана от Адрианополя. Укреплённый природой и иностранными инженерами, Адрианополь был занят конным отрядом Струкова. Намык-паша, почтенный турок, старик, парламентёр, со слезами сказал: «Турция пропала!..» Великий князь Николай Николаевич старший спешил к Константинополю. Между Адрианополем и Петербургом шёл непрерывный обмен телеграммами. Англичане же ввели в проливы свой флот, готовый немедленно открыть огонь по русским войскам. Но русские герои были остановлены не этим флотом и не разбитыми ими наголову турками, а твёрдым приказом Императора Александра II. То, что государь остановил Русские войска и не дал им войти в Царьград, не спасло его от рук революционных ублюдков, совершивших покушение 1 марта 1801 года.

А.Б. Широкорад в книге «Русско-турецкие войны 1676–1918» отметил: «Даже самые оголтелые революционеры не посмели бы поднять руку на Царя, водрузившего крест над Святой Софией».

Великий князь Николай Николаевич так и не смог в душе простить своего царственного брата, остановившего по воле Англии победоносные Русские войска «у врат Царьграда» и сделавшего бессмысленными все жертвы, а саму войну превратившего в «военную прогулку», как называли её из-за нерешительности Царя. Прогулка, которая не вовсе не была прогулкой, стоила России очень дорого.

Генерал от инфантерии Н.А. Епанчин в книге «На службе трёх Императоров. Воспоминания» привёл признание Великого Князя, который у гроба убиенного Императора осознал: «Он лежит убитый, истерзанный, а я, брат Его, ничего другого к нему не чувствовал, кроме ненависти». Далее Епанчин вспоминал: «Великий Князь зарыдал, сотрясаясь всем телом». Быть может, в тот момент Великий Князь вспомнил, как по возвращении в Петербург Царственный брат упрекнул его за то, что он не взял Константинополь. «Помилуй, Саша, – возразил Великий Князь, – да у меня хранятся телеграммы, коими ты мне запрещал входить в Константинополь».

Но Александр Второй заявил: «Никогда я этого не запрещал!».

Информация к размышлению.

Известно, как давила и шантажировала Императора дипломатия. Но, быть может, запрещая брать Константинополь, государь в тайне надеялся, что Русские войска его возьмут, нарушив такой запрет?!

Примечательно, что именно в 1882 году оборвалась жизнь замечательного русского генерала Михаила Дмитриевича Скобелева, который, как свидетельствуют очевидцы, колебался и, казалось, готов был, не выполнив приказа остановиться на подступах к Константинополю, стремительным броском занять город.

Кто бы мог ему помешать? Да, конечно, это было бы нарушением приказа. Но ведь даже брат царя, великий князь Николай Николаевич, ратовал за то, чтобы Константинополь был взят. Вряд ли наказание Скобелеву за ослушание, окончившееся водружением православного креста на Святой Софии, могло быть слишком суровым, если бы оно вообще последовало.

А ведь прецеденты известны. Так, к примеру, Суворов, действуя в Италии, осадил однажды одну из крепостей, которую, по его мнению, было необходимо взять по стратегическим соображениям. Но тут поступило распоряжение австрийского командования остановиться. Суворов взял пакет из рук курьера, прочитал надпись на нём и тут же вернул со словами: «Вручишь его мне там, в крепости!». Суворов догадался, о чём идёт речь. Ревностный поборник воинской дисциплины и беспрекословного повиновения, он просто перехитрил тех, кто отдал распоряжение. Он не прочитал его до выполнения задачи. Прочитал после победы над противостоящим противником. Он победил, а победителей, как известно, не судят… О том говорила ещё Екатерина Великая.

В ноябре 1881 года Михаил Дмитриевич Скобелев писал: «Тогда уже для слишком многих из нас было очевидно, что Россия обязательно заболеет тяжёлым недугом, свойства нравственного и заразительно растлевающего… Позорящая ныне Россию крамола есть, в весьма значительной степени, результат того почти безвыходного разочарования, которое навязано было России мирным договором, незаслуженным ни ею, ни её Знамёнами».