Николай Шахмагонов - Пушкин – пророк-вестник

Имение Сушковых было по соседству. А Пушкин в течение шести лет – с шести лет до двенадцати – проводил летние месяцы в Захарове. Теперь эти края часто называют поэтической родиной Пушкина. Шесть лет подряд Пушкин, в свои детские годы, бывал здесь в тёплое время – всё лето и часть осени проводил он в небольшом в ту пору селе Захарово, ныне Одинцовского района. Теперь Одинцово почти что Москва – отделяет его от столицы лишь Московская кольцевая автодорога. В пору Пушкина, конечно, окраина Москвы была значительно дальше, аж за Поклонной горой. Неподалёку от Захарова находятся Большие Вяземы, в ту пору имение князей Голицыных, в честь которых ныне и город Голицыно Одинцовского района называется. Голицыно подальше от Москвы.

«Послание к Юдину» – это, своего рода, миниатюрная повесть о любви. Обратим внимание на такие удивительные строки…

То часом полночи глубоким,

Пред теремом твоим высоким,

Угрюмой зимнею порой,

Я жду красавицу драгую –

Готовы сани; мрак густой;

Всё спит, один лишь я тоскую,

Зову часов ленивый бой…

И шорох чудится глухой,

И вот уж шёпот слышу сладкой, –

С крыльца прелестная сошла,

Чуть-чуть дыша; идёт украдкой,

И дева друга обняла.

Помчались кони, вдаль пустились,

По ветру гривы распустились,

Несутся в снежной глубине,

Прижалась робко ты ко мне,

Чуть-чуть дыша; мы обомлели,

В восторгах чувства онемели…

Но что! мечтанья отлетели!

Увы! я счастлив был во сне…

В отрадной музам тишине

Простыми звуками свирели,

Мой друг, я для тебя воспел

Мечту, младых певцов удел.

Питомец Муз и вдохновенья,

Стремясь Фантазии вослед,

Находит в сердце наслажденья

И на пути грозящих бед.

Минуты счастья золотые

Пускай мне Клофо не совьёт:

В мечтах все радости земные!

Судьбы всемощнее поэт.

Пушкин обращается к своему лицейскому однокашнику, откровенно признаваясь ему в том, что память детства жива, она не истаивает. Она жива настолько, что хочется писать о ней и о мечтах, охватывающих всё существо. Ну, разве не мечтали мы с вами, дорогие читатели? Разве мы не мечтали мальчишками о необыкновенных подвигах во имя любимых, разве не мечтали о лихих схватках с врагом, в которых непременно видели себя победителями, но порой израненными в боях. Казалось, это верный способ заставить замереть девичье сердце.

Вот строки из того же послания…

Меж них, окутанный плащом,

С седым, усатым казаком

Лежу – вдали штыки сверкают,

Лихие ржут, бразды кусают,

Да изредка грохочет гром,

Летя с высокого раската…

Трепещет бранью грудь моя,

При блеске бранного булата,

Огнём пылает взор, – и я

Лечу на гибель супостата. –

Мой конь в ряды врагов орлом

Несётся с грозным седоком –

В мальчишеских мечтах этим грозным седоком был, конечно же, автор этих строк. И, конечно, он не мог не упомянуть о ранах на поле брани, которые не могут оставить равнодушными девичье сердце. Но отчего трепещет бранью грудь? Учитывая, что у Пушкина практически нет произведений без иносказаний, а то и без второго смыслового ряда, не будет ошибкой, что он и здесь говорит о своей готовности к битве с супостатом – врагов у России было всегда множество. И кроме врагов внешних, всегда хватало и врагов внутренних, с которым Пушкин готовился вступить в борьбу своим разящим нечисть пером.

В стихотворении яркие воспоминания детства, воспоминания и о робких встречах, и о дерзких мечтах, и о волшебных снах. Всё это связано с селом Захарово и Большими Вяземами.

Теперь там Государственный историко-литературный музей-заповедник А.С. Пушкина.

Большие Вяземы печально знамениты ещё и тем, что в них ночевало корсиканское чудовище под названием Наполеон перед тем, как потерпеть фиаско на Поклонной горе, куда ему не в пример европейским коленопреклонённым столицам, никто не принёс ключей от города. Ну и перед изуверствами, творимыми в Москве. Недаром Пушкин посвятил этому чудовищу резкие строки – «Самовластительный злодей, тебя, твой трон я ненавижу…».

Пушкин был довольно дерзким с самых ранних лет. Однажды в гости к родителям, когда ему было десять лет отроду, заехал русский поэт и баснописец Иван Иванович Дмитриев (1760-1837). Когда Пушкин вошёл в гостиную, где родители принимали Дмитриева, тот воскликну, взглянув на мальчугана: «Какой арабчик!». И тут Александр ответил: «Да зато не рябчик!». Родители затаили дыхание, ожидая, как отреагирует Дмитриев, у которого было рябое лицо, но тот рассмеялся, сделав вид, что ничего не произошло.

Стихотворение же, посвящённое детству и отрочеству, оживляет сон, сон мечтательный о чём-то ещё не познанном, но познаваемом. Что же познавал Пушкин в свои отроческие годы, к чему прикоснулся он в свои тринадцать-четырнадцать лет?

Он уже в юном возрасте понял простую истину – в глубоких и разносторонних знаниях, в премудрости, дарованной Вседержителем, состоит великая сила. Стихотворение написано уже после знаковой встречи на аллее лицейского парка, встречи с волхвом.

Первые шифровки в стихах

От ранней детской любви Пушкин постепенно переходит к первой юношеской. Трудно, конечно, точно определить, кто же она, героиня первой любви русского гения. Ну вот, к примеру, возьмём уже приведённое выше стихотворение «К Наталье». На первый взгляд лёгкое, даже написанное с некоторым оттенком юмора стихотворение, посвящённое возлюбленной…

Смех и, вольность – всё под лавку,

Из Катонов я в отставку,

И теперь я – Селадон!

Миловидной жрицы Тальи

Видел прелести Натальи,

И уж в сердце – Купидон,

Так, Наталья! признаюся,

Я тобою полонен,

В первый раз ещё, стыжуся,

В женски прелести влюблён.

Целый день, как ни верчуся,

Лишь тобою занят я;

Ночь придёт – и лишь тебя

Вижу я в пустом мечтанье…

Вижу, в лёгком одеянье

Будто милая со мной;(…)

Сколько слов, незнакомых или мало знакомых и не совсем понятных сегодня!

Уже в раннем отроческом возрасте Пушкин поражал своими необыкновенными и разносторонними знаниями, поначалу, конечно же, полученными из книг, ведь великая встреча с Волхвом была ещё впереди. Проверьте себя, дорогие читатели, попробуйте навскидку ответить на вопросы, из каких таких Катонов в отставку, что значит «я – Селадон», кто такая жрица Талья и кто таков Купидон? Посмотрите, как легко вставил Пушкин все эти слова в стихотворный текст. Нам же лишь энциклопедические словари – ну, конечно, ныне интернет – помогут ответить, что из Катонов в отставку, означает уход от строгости нравов, ибо политик, полководец и писатель Катон Старший, он же Катон Цензор (234 – ок. 148 до н.э.), как раз и отмечен историей как приверженец строгости нравов, что, напротив, «Селадон это герой романа «Астрея» французского писателя Оноре д’Юрфе (1568-1625), героя, ставшего символом томного, чувствительного, сентиментального влюблённого, что в XVIII-XIX вв. «имя это сделалось нарицательным для обозначения томящегося любовника, волокиты, любителя «поволочиться за женскими юбками».