Евгений Батраков - В конце туннеля света нет

Таким образом, большевики уже изначально, сначала тихой сапой, без манифестации своей партийности, узурпировали в России государственную власть, затем обозначили свой статус над правовым полем, и пропитали своими агентами влияния все возможные структуры, и, прежде всего, Советы, и только потом бодрым голосом своего вождя констатировали – «диктатура пролетариата невозможна иначе, как через Коммунистическую партию», и, наконец, обозначили пресловутую «руководящую роль» в Конституции 1936 года (Ст. 126), а, затем, и в Конституции 1977 года (Ст. 6).

В1990 году КПСС утратила не только былую, императивно выраженную опору в Конституции СССР, но и 70-летнюю прерогативу диктовать свою волю Советам, и через Советы влиять на население страны.

В марте 1989 года состоялись выборы народных депутатов; состоялись выборы в соответствии законом от 1 декабря 1988 года, в котором – мыслимое ли дело?! – утверждалось: «Статья 100. Число кандидатов в народные депутаты не ограничивается. Каждый участник предвыборного собрания может предлагать для обсуждения любые кандидатуры, в том числе и свою. В избирательные бюллетени может быть включено любое число кандидатов».

?!..

И это при том, что уже была принята резолюция «О гласности»! И, опираясь на эту резолюцию, можно было, не взирая на лица и статусы, не озираясь, и не только на кухне – заявлять все, что думаешь и все, что тебе хочется! Тем более что еще с конца 1986 года практически прекратились аресты по ст. 70 УК РСФСР (антисоветская агитация и пропаганда) и по ст. 190 (распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный общественный строй).

Думаю, что нет надобности иметь буйную фантазию, чтобы вообразить, как именно шла избирательная кампания – борьба за электорат, и каковыми оказались результаты состоявшихся выборов. Вот, впрочем, блестящее свидетельство из первых рук – М.С. Горбачев: «То обстоятельство, что избиратели “посмели” отдать предпочтение “кому-то”, забаллотировав таких деятелей, как, скажем, первый секретарь Ленинградского обкома, кандидат в члены Политбюро Ю. Соловьев, привело некоторых в состояние шока, воспринималось как конец света. Правящая элита настолько “приросла” к руководящим креслам, так была самоуверенна, что не допускала отрицательного для себя исхода голосования.

По завершении выборов мы собрались на заседание Политбюро (28 марта 1989 г.). Настроение у большинства было угнетенное, в воздухе висело – провал» [49].

И еще одно свидетельство – В.А. Медведев (на тот момент – член Политбюро ЦК КПСС, председатель Идеологической комиссии ЦК КПСС, народный депутат СССР от КПСС): «Забаллотированы 32 первых секретаря обкомов партии из 160. Но какие это организации! В Ленинграде не избран ни один партийный и советский руководитель города и области, ни один член бюро обкома, включая первого секретаря и даже командующего военным округом. В Москве партийные работники также в основном потерпели поражение, за Ельцина проголосовало около 90 процентов москвичей. Негативными для партийных работников итоги выборов оказались во многих крупных промышленных и научных центрах Поволжья, Урала, Сибири и Дальнего Востока, Юга и Востока Украины. Крупное поражение партийные кандидаты потерпели в Прибалтике, Армении, а также в Грузии» [50].

Однако, как я полагаю, гораздо большее поражение коммунисты потерпели не до съезда, а на I Съезде народных депутатов СССР, который начал свою работу 25 мая 1989 года. И поражение их заключалось в победе – в избрании Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева Председателем Верховного Совета СССР. Впрочем, поражение стало очевидным лишь спустя некоторое время… При этом, я имею в виду не только то, что беспокоило академика А.Д. Сахарова, выступавшего 9 июня 1989 года: «Съезд совершил серьезную ошибку, уменьшив в значительной степени свои возможности влиять на формирование политики страны, оказав тем самым плохую услугу и избранному Председателю. По действующей Конституции Председатель Верховного Совета СССР обладает абсолютной, практически ничем не ограниченной личной властью. Сосредоточение такой власти в руках одного человека крайне опасно, даже если этот человек – инициатор перестройки» [51].

16 мая 1990 года в Большом Кремлевском дворце начал работу I Съезд народных депутатов РСФСР. Событие историческое, носящее объективный характер, в целом уже независящее от воли отдельных политических деятелей, да и они, включившиеся в процесс, были уже не вольны в своих действиях, само же оно закономерным образом определило и дальнейший жизненный путь в нем соучаствовавших, и судьбу целой страны, которую депутаты представляли. Говоря о предопределенности происходящего на съезде, о предрешенности его исхода, о несвободе воль действующих лиц, нельзя не отметить, что еще большую степень жесткой детерминации имели и сами решения состоявшегося съезда.

Да, выборы Председателя Верховного Совета РСФСР были альтернативными, и первоначально съезд выдвинул аж 13 претендентов на пост, но многие ли имели реальный шанс, если принять к сведению реплику председателя колхоза «Ленинский путь» (Пермская область) П.А. Карпова, который после второго тура голосования, на котором ни один кандидат не набрал большинства голосов, сказал: «…сейчас, товарищи, в поисках общественного согласия, мы не можем не считаться с фактом, что, по крайней мере, в той России, которую я знаю, около 80–85 процентов народа поддерживают кандидатуру Ельцина. Это факт» [52].

Еще более предостерегающее высказался председатель исполкома Красноармейского сельского Совета народных депутатов (Краснодарский край) Казаков Н.П.: «Можно было бы вычеркнуть обоих и найти третью, компромиссную фигуру, выбрать какого-то нейтрального человека. Но это может вызвать взрыв негодования народа, который уже готов увидеть на этой должности только Ельцина. Мы не должны доводить парод до такого возмущения.

На Съезде мы в такую крайность впали. А на место вернемся ли? Многие из нас, кто не изменит своих убеждений, могут оказаться без депутатского мандата» [53].

В итоге, Б.Н. Ельцин на пост председателя ВС РСФСР был избран, хотя и с третьего захода, и с перевесом всего лишь в 33 голоса, но – избран. Избран, как самый достойный из всех кандидатур, которые выступающими на съезде были охарактеризованы ярко и сочно: «смелый политический боец, не подверженный конъюнктуре времени», «неподкупный, чья принципиальность проверена перестройкой, кому верит народ, и отдает предпочтение на выборах в Советы любых уровней», «кого отличает высокая компетентность, широта интересов, доброжелательность»…

Еще меньшая степень свободы, возможности проявить своеволие имелась у депутатов, когда была поставлена на голосование декларация «О государственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики». Декларация, в которой, между прочим, было сказано: