Адам Парфрей - Культура времен Апокалипсиса

Если вы читали Библию, вы, должно быть, обратили внимание на две вещи:

1. Бог всегда держал ситуацию под контролем.

2. Он спасет нас и накажет грешников.

В «American Pie» шесть куплетов дурных вестей. Но поскольку там шесть куплетов и семь припевов, мы полагаем, что не хватает одного куплета с Хорошими Новостями…

В октябре 1994 года я был банкротом и жил в маленькой палатке во дворе дома своего отца. На протяжении 15 лет я был активным защитником окружающей среды, участвовал в ликвидации разливов нефти, посадил в Канаде более 700 тысяч вечнозеленых деревьев, управлял некоммерческой организацией «Фонд Теслы», занимавшейся поддержкой научных исследований, улучшающих окружающую среду. Кроме того, вместе с состоятельным партнером из Саудовской Аравии я руководил компанией под названием The Green & Blue Corp., занимавшейся инвестициями в экологию. Мы серьезно пытались найти деньги для финансирования улучшающих окружающую среду открытий, но многие из богатейших людей мира от нас отвернулись.

Что же миллионы людей видели возле Коптской церкви Девы Марии в египетском городе Зейтун в 1968–1970 годах?

И вот он я, живущий в этой крохотной палатке. Шел дождь и затоплял ее. Я замерзал до смерти, а вода продолжала затекать в проем палатки. И вдруг я вылетел из своего тела. Сперва я был очищен Святым Духом, затем вознесен над дождевыми тучами за мгновение до рассвета. Внезапно атомы со всех концов вселенной стали собираться вместе. Раздавался звук, космический и вместе с тем подобный шуму океана. Вскоре атомы сформировали прямо передо мной тело Иисуса Христа. Иисус в миллиарды раз более невинен, чем все дети Земли. И Сияние Любви, Восторга, Мира, Власти и Благодати текло сквозь него, сверкая ярче, чем тысяча звезд. От лица Иисуса исходил белый свет. Одеяние его было ярким, словно само Солнце. Словно землетрясение произошло в моих венах; я рухнул к ногам Иисуса, словно подкошенный, и держался за них, пока Господь почти полчаса говорил со мной. Он будто бы излучал целую Вселенную. Я познал Иисуса как Бога, не как Сына Божьего, но как самого Бога. Первыми словами, что произнес Иисус, были: «По ходу истории я являлся многим, но на разных уровнях их духовных возможностей. Никто не видел меня во всей полноте. И ты сейчас не видишь меня во всей полноте. В этот раз это невозможно».

Я снова встретил Иисуса в утро Пасхи 1997-го года, и Господь сокрушил меня Восторгом и Любовью бoльшими, чем, как я полагал, нужны были при сотворении целой галактики, а может быть и Вселенной. Иисус опять проговорил со мной полчаса. Я представляю его послания всем тем, кто желает их изучить.

Дэвид Середа — автор книги «Лицом к лицу с Иисусом Христом» (Blue Dolphin Publishing).

Норберт Кокс — это вам не любящий господствующую церковь идиот, подтянувший трусы и читающий открытки от Hallmark.

Сегодняшний утихомирившийся мужчина средних лет Норберт Кокс — для друзей просто Норб — начинал как задиристый байкер, парень, дравшийся подряд со всеми посетителями баров. Однажды он проткнул горло одному завсегдатаю оказавшимся под рукой бильярдным кием. В пору своей молодости Норб занимался стриптизом и рисовал мотоциклы и машины, как какой-нибудь фон Дач из Северного Висконсина. По словам его друга Дэвида Дэмкелера, профессора искусствоведения из Грин-Бея, «пока [Норберт] был байкером, о нем ходили легенды. Люди, которым доводилось встречаться с молодым Норбом, рассказывают о его ярких, грубых поступках, проделанных со вкусом и оригинальностью и сопоставимых с самыми скандальными перформанса-ми того времени».

Неудачный опыт с кислотой — на самом деле неудачный — заставил Норба как следует разобраться со своей манией под названием «законченный неудачник» и изучить то, что находится по другую сторону забора:

Это случилось летом 1974 года на холме для гонок на мотоциклах в Ви-сконсин-Рэпидс; мы всегда приезжали на день раньше до назначенного времени и устраивали вечеринку перед штурмом холма. Я не особо экспериментировал с ЛСД. В тот вечер, когда пошла кислота, я уже был пьян и слишком самоуверен. Когда я заявил, что приму две дозы, мой друг не смог отговорить меня, хотя он и знал, что раньше я никогда не принимал больше половины одной.

Вскоре кислота начала проникать в мои мозги, и все вокруг стало или смешным, или красивым. Все, что двигалось, было с хвостом, как у кометы, а все, что сияло, испускало миллион искорок. То, что я видел, взрывало мой мозг. Я помню, как подумал тогда: «Вот это да! Это фантастика». Однако окружавшая меня красота периодически разрушалась уродливыми видениями и грязными словами. Сила приближалась ко мне, и я начал чувствовать ее воздействие.

Иллюстрации Норберта Кокса к The Wisconsin Caver

Я оказался пойманным в круг событий, которые всегда приводили меня к одному и тому же месту, однако с каждым разом я ощущал, как мне становится еще страшней. Одни и те же события с точностью повторялись снова и снова. Я был не в силах что-либо изменить, даже те слова, которые сам говорил. Я видел точное повторение предыдущих событий; единственным отличием были мои менявшиеся мысли. С каждым кругом паранойя охватывала меня все больше и больше.

Повсюду в воздухе с рычанием бегали злые собаки. Все проходили сквозь огонь, что не было совсем необычным для нашей компании, разве что за исключением частоты, с которой это происходило, и того, как это было. На моем брате Магу была надета маска с трубкой для подводного плавания. Он разбил стекло маски, когда она все еще была на нем. Он засмеялся ужасным смехом, размахивая оторванной от машины антенной, и искры от нее полетели во всех направлениях. Страх еще больше охватил меня, когда я подумал про себя: «Я должен с кем-нибудь поговорить. Я так напуган, мне еще никогда не было так страшно». Потом еще один знакомый, Тин Энджел, выскочил из багажника своей машины, и новая искра надежды озарила мое сердце. Я бросился к нему, но он исчез так же быстро, как появился. Я подумал, если бы только я мог немного поспать, я мог бы отдохнуть. Я знал, что больше не выдержу. Я только начал идти к палатке, как через несколько шагов споткнулся и стал падать. Потом я обнаружил, что глазею на фонарь Коулмэна, а ночные бабочки летят на огонь и гибнут. Все эпизоды заканчивались фонарем — там же, где они брали начало, а потом ужасное зрелище начиналось заново, и я знал, что меня ждет новый круг. У фонаря я чувствовал какое-то временное облегчение. Казалось, я немного успокаивался, почему-то надеясь, что все закончилось, но умом все-таки осознавая, что повторяющийся хаос только что начался. Скоро страх въелся мне в кишки. Был ли я жив или уже мертв? У меня не было возможности это проверить. Я молился о том, чтобы все это было лишь моим воображением, а на самом деле банда просто пыталась свести меня с ума.