Сергей Белковский - Прогулки по Челябинску. «Лирические» 60-е годы и не только

Иннокентий Смоктуновский в кинотеатре «Урал». Фото Владимира Белковского

По крайней мере, в том смысле, чем были они и что значили для нас, чье детство совпало со временем появления героев «Денискиных рассказов».

Сейчас, сегодняшние их сверстники удивляются: как это Дениска, Мишка и Аленка гуляли во дворе одни, без родителей? Им это не понятно, потому что сами они ходят «за ручку» в школу и из школы, да и во двор одни не выходят.

Такое время. У нас оно было другим.

Детство наше с братом прошло в доме по улице Васенко, 100. Этот челябинский двор сейчас кажется маленьким и не очень уютным. Для нас тогда таким он не был.

Мы проводили во дворе все свободное время после уроков. Что делали? Играли – летом занятий было, конечно, больше.

Там, где сейчас построен дом, известный, как магазин «Школьник», в нашем детстве были частные дома. Мы бегали среди них, а когда их стали сносить, забирались в оставшиеся погреба. А в котловане будущего «Школьника» когда-то ездили на мопеде, который был в нашем дворе у Лени Рублева.

Вообще, мы общались и играли вместе с соседскими мальчишками и девчонками. Имена их помню всю жизнь – Леня Рублев, Вова Кокшаров, Саша Смирнов, Леша Гнедюк, Рита Родина, Вика Синегубко, Ира Пантюхина, Лена Шахина, Андрей Кувайцев, Игорь Ладушин. Забыть их, значит забыть свое детство.

Летом мы играли в штандер, в футбол. У нас была даже своя дворовая команда, тренировал нас Коля, фамилию его не запомнил. Он был старше нас на несколько лет. Как-то этот Коля спасет Леньку. Он чуть не упал с крыши нашей пятиэтажки. Мы лазели по ней, родители, конечно об этом ничего не знали. У нас было свое «царство» на чердаке, куда мы тоже приходили, как к себе домой.

Реалист и абстракционист. Фото Владимира Белковского. Конец 60-х

И в гости ходили часто друг к другу. Обменивались книгами. Книги тогда были редкостью и читались с удовольствием. Быстрее всех читал Вова Кокшаров. Иногда он это делал вслух, а мы слушали. Так узнали про приключения Шерлока Холмса. А Андрей Кувайцев сочинял свои фантастические истории. Мы собирались для этого на скамейке у какого-нибудь подъезда, и Андрей начинал сочинять. Как это у него получалось, не понятно мне до сих пор. Андрей пошел, что называется, по технической стезе. Да и тогда, он ходил в кружок, где строили модели самолетов и ракет.

Такой был наш дом. Впрочем, жильцы его не были обычными – родители почти всех ребят работали на радиозаводе и в НИИ измерительной техники, где работал и наш отец. Из нашей пятиэтажки Игорь Ладушин поступил и окончил режиссерский факультет ВГИКа, правда, не пошел по киностезе. Игорь Стоценко учился актерству у Андрея Мягкова, тоже, правда, сменил потом профессию.

Игорь Белковский, мой младший брат закончил знаменитую «суриковку» в Москве. На стене дома детства на одном из кирпичей до сих пор сохранился его рисунок, сделанный в 13 лет. Ветра и дожди попортили изображение сильно, но все же найти эту «метку» из детства можно и сейчас.

А еще в 13 лет братом была написана с балкона дома детства первая картина маслом. Вдали, сквозь листву деревьев, можно распознать силуэт кинотеатра «Урал», куда мы любили ходить.

Детская картина Игоря Белковского. Двор детства

Такие вот воспоминания напомнила эта картина. Кстати, есть она и на сайте художника среди знаменитых его портретов и картин. Потому что она больше, чем просто первая «проба пера», точнее кисти и красок.

Вот наш подъезд. Вот окна нашей квартиры. Уже давно квартира не наша, в ней живут другие незнакомые нам люди.

Зашел во двор не случайно. В семейном альбоме встретил эту фотографию.

Мама держит меня на руках. За столом сидит дядя Сережа. А снимает нас отец – он рядом, но за кадром.

Мама, увидев этот снимок, легко поместившийся на ладони, сказала: «Это когда мы только въехали в квартиру на Васенко. Тебе еще нет годика».

Мама еще совсем молодая. Через полтора года появится у меня братик Игорь.

Дядя Сережа – «дядя», а ему самому еще на снимке нет 15 лет.

Фото из семейного альбома автора книги

Шкаф. Как хочется подойти к нему, раскрыть и перебрать книги, которые стоят на полках. Шкаф этот помню. Возможно, что сохранились и некоторые книги, что стояли тогда на полках.

А гипсовая фигурка Максима Горького точно «жива» – стоит уже на другой книжной полке, в другой квартире, но сохранилась. Могу взять ее в руки. И так, словно с помощью волшебной палочки, «перенесусь» в сюжет старой фотографии.

А еще «жив» стол, вокруг которого строится сюжет. Этот круглый деревянный стол подарила молодой семье моя бабушка, Августа Михайловна. Стол стоит и сейчас на нашей кухне, и за ним собираемся каждый день.

Куда девалась репродукция «Незнакомки» на стене?

А второй снимок сделан этой зимой. В соседнем с домом детства дворе – в двух десятках шагов. Сделан тем самым «мальчуганом», что на фотографии на руках своей мамы.

Дяде Сереже летом исполнится 75 лет. Хочется, чтобы его семья, собравшись за столом, открыла эту книгу и увидела эту фотографию.

Кто-то верно заметил: люди забывают свою жизнь, будут снимки, будут и воспоминания. И воспоминания будут такими, какими их сохранит фотография.

Берите в руки семейный альбом. Зайдите во двор своего детства, если есть такая возможность.

Зимний двор. Фото Сергея Белковского

А еще лето – это начало новой жизни для выпускников школ и абитуриентов вузов.

Эти заметки на «пороге детства» были написаны давно, когда еще выпускники не знали ничего ни о интернете, ни о сотовом телефоне – в другую эпоху. Тем не менее, спустя годы, многие мысли будут, надеюсь, созвучны и выпускникам этого лета.

«Вот уже несколько дней после той ночи, которая, не спросясь, обрывает наше детство. Мы еще пока продолжаем по инерции жить в «каникулах»: загораем, купаемся, радуемся, смеемся. Но под всем этим, внешним, прячется особая грусть, которую не понять пятикласснику, даже десятикласснику, еще не сдавшему экзамены.