Коллектив авторов - Традиции & Авангард. №1 (8) 2021 г.

Свернувшись калачиком поверх одеяла и глядя на голые ветки за окном, Леля снова и снова думала о том, что произошло между ней и Зориком. «Он хороший парень»… Она не хотела его забывать, но чувствовала облегчение оттого, что у этой истории не будет продолжения. Леле казалось, что она заглянула в запретную комнату, как в замке у Синей Бороды, и узнала тайну, которую ей очень хотелось, но пока не следовало знать. И вот теперь она знает, но никому не расскажет, а с мудрой улыбкой тихонько закроет дверь и оставит эту тайну на потом.

Леля поднялась по лестнице на третий этаж не спеша, как будто так и надо, прошла по знакомому коридору и осторожно открыла дверь в пятую палату. У кровати Андрея стояла стойка на колесиках, к ней был подвешен мешочек с прозрачной жидкостью, а тонкая трубка вела к его руке. Светлая волнистая челка шевельнулась на подушке. Леля вошла и прикрыла за собой дверь.

– Здравствуйте, – поздоровалась она сразу с Андреем и с его соседом.

– Привет. – Андрей улыбнулся. Он явно ее узнал. – Как дела, Гретцки? Выздоровела?

– Да вроде бы, меня выписывают завтра. А ты как?

– Я отлично, – улыбнулся Андрей, – как видишь. Ты присядь, не стой. – Он показал глазами на край кровати.

– Я как-то заходила к тебе, – осторожно присаживаясь, сообщила Леля, – а тебя на месте не было.

– Да просто я в другой палате был, для разнообразия. – Андрей усмехнулся.

Леля хотела спросить, что с ним было такое, и почему вдруг реанимация, и правда ли, что его еле спасли, но вовремя сообразила, что ничего этого спрашивать не стоит.

– К экзаменам готовишься?

– Конечно. Когда от меня капельницу отцепляют.

– А можно твой альбом посмотреть? – вдруг осмелилась Леля.

– Смотри, если хочешь. Только там ничего интересного, я пока светотень и форму прорабатываю.

Леля взяла с тумбочки альбом и начала осторожно листать страницы. Граненый стакан, яблоко, пустая литровая банка – она не могла оценить, хорошо ли это сделано, но ей казалось, что превосходно. Все было объемное, настоящее, живое.

– По-моему, очень красиво. А я вот совсем рисовать не умею, представляешь?

– А ты была когда-нибудь на море? – спросил вдруг Андрей.

– Была один раз, но еще совсем маленькой. А ты?

– Я вообще нигде не был. Вот поступать поеду в Новосибирск. А так – мечтаю море рисовать. Бури, шторма, шквальный ветер, как у Айвазовского.

– Классно, что у тебя мечта есть. И кем быть, и что рисовать. Я вот пока не знаю, что выбрать.

Леля перевернула страницу. Там простым карандашом, легко и изящно, был нарисован каменистый берег, а на большом валуне, повернувшись ко всем спиной и глядя вдаль, сидела крошечная фигурка с высоким хвостом на макушке.

– Так я в твоем возрасте тоже еще не знал, чего хочу, – улыбнулся Андрей.

– В каком это – моем?

– Ну тебе же лет тринадцать, не больше. Правильно?

– Правильно, – улыбнулась Леля и аккуратно закрыла альбом.

Из школы до дома было совсем недалеко. Дорога бежала по залитой солнцем улице мимо крылечка детской библиотеки, прилипшего к торцу жилого дома, через асфальтированную площадку, где Леля с девчонками играли в скакалку или чертили классики. Только у самого дома солнце исчезало – после полудня у подъездов всегда лежала густая сырая тень. Леля взлетела вверх по ступенькам, задержавшись на минутку у почтовых ящиков. Ничего интересного, никаких писем или журналов сегодня, только мамина «Правда Бурятии». Дома никого не было. Леля поставила на плиту кастрюлю с супом, сунула в розетку электрический чайник. Включила телек – вдруг мультик? Нет, «Шахматная школа». Чайник громко сипел на кухне.

«До музыкалки еще час, надо бы повторить вариации и этюд».

Было ужасно неохота. Леля развернула мамину газету. Кроссворда на четвертой полосе не было. Жаль. Столбик стихов, интервью с кем-то неизвестным… Она скользнула взглядом по черным прямоугольничкам некрологов. На этот раз их было три. Леля машинально пробежала глазами имена, и вдруг у нее перехватило дыхание. Так бывает от внезапного испуга, когда поскользнешься и сумеешь не упасть, но все внутри сжимается в комок. В нижнем прямоугольничке значилось: «Андрей Дымов, 1966 года рождения».

Леля еще немного посидела в тишине – шум чайника, монотонный бубнеж телевизора – все как будто растворилось и исчезло.

«Как это, разве так может быть?»

Она отчетливо вспомнила граненый стакан с остро заточенными простыми карандашами и почему-то – море. Потом она встала, подошла к окну и на всю ширину раздвинула шторы. Бешеное, оголтелое, совсем уже весеннее солнце резало глаза, в открытую форточку врывался пряный дух оттаявшей хвои и дикий дурман багульника, доносился гомон воробьев, шум разбрызгивавших лужи машин и веселое дребезжание трамвая, а по жестяному подоконнику, как по клавишам печатной машинки, звонко и неровно стучала капель.

В город окончательно пришла весна.

Родился в 1963 году в Улан-Удэ. Окончил Литературный институт имени А. М. Горького. Публиковался в журналах «Новый мир», «Арион», «Юность», «Дружба народов», «Журнал поэтов», Homo Legens, «Байкал», «Литературная Россия», «Рубеж» и других изданиях.

Автор нескольких поэтических сборников, в том числе «Сокровенные песни» (1986), «Утро навсегда» (2002), «Сверхновый» (2009), «Новые анафоры» (2016). Стихи переведены на азербайджанский, английский, белорусский, бурятский, вьетнамский, испанский, латышский, монгольский, польский, сербский, украинский языки. Живет в Улан-Удэ и Москве.