Светлана Беличева-Семенцева - В России надо жить долго

Но, как говорится «рано пташечка запела, как бы кошечка не съела». Спасение неожиданно пришло от Леночки, нашей скромной робкой машинистки, вчерашней школьницы. Сочувствие ко мне и возмущение чинимой несправедливостью победили ее страх перед злодеем Кумариным. Во-первых, в тот же вечер после этой злосчастной лаборатории она позвонила мне и сказала, что сейчас должна печатать протокол о моем переводе в младшие научные сотрудники. А кроме того, она выдала все секреты кумаринской писанины. Он все это время, вместо того, чтобы заниматься детьми-сиротами и детскими домами, готовил пространное, изобилующее своими научными лжеподвигами представление на выдвижение в член-корреспонденты АПН СССР. При этом писал и за себя, и за того парня, то есть и за директора, и за тех академиков, поддержкой которых он заручился. Не учел он одного: что в это время работала правительственная комиссия по реорганизации Академии педнаук, которую курировал секретарь ЦК КПСС Е.К. Лигачев, куда я тут же накатала жалобу, перечислив все мошеннические факты, включая и то, что над его докторской трудилась специально созданная лаборатория, сотрудники которой за свою работу получали зарплату из государственного кармана. Написала, что он не стесняется спекулировать и на детях-сиротах, возглавляя лабораторию детских домов и получая за это приличное вознаграждение, так и не приступил к этой теме, а кроме того, мешал работе других, то есть моей. Обвинения были более чем серьезные, и их переправили в партком нашего института.

Секретарь парткома оказался в трудном положении и сосредоточился на поиске компромиссного решения. К такому компромиссу была готова и я, так как получила приглашение от Бочаровой Валентины Георгиевны занять место ведущего научного сотрудника по проблемам профилактики правонарушений несовершеннолетних в ее ВНИКе «Школа-микрорайон». Здесь мне предстояла интересная работа по моей проблеме, тем более, у бочаровского ВНИКа была сотня опытно-экспериментальных площадок по всему Советскому Союзу. Знала я также, что песенка Кумарина спета, поскольку лаборатория детских домов переводилась в Институт детства, созданный Детским фондом, куда этого скандалиста никто брать не собирался. Никто его не хотел брать в свою лабораторию и в нашем Институте общих проблем воспитания. Директор по старой дружбе протянул ему руку помощи, пообещав, что откроет Кумарину лабораторию под его методологическую тему, если он наберет в нее желающих сотрудников. Обрадованный макаренкоед тут же вывесил плакат с перечислением проблем, которыми намерена заниматься его лаборатория, и с приглашением желающих в ней работать. Как и следовало ожидать, ни одного желающего не нашлось. Слишком прославился он своими скандалами и подлянками. И так новоиспеченный доктор наук, без пяти минут член-корреспондент АПН СССР, несмотря на всю дружбу и помощь директора, оказался на улице. Недолго просуществовал и сам Институт общих проблем воспитания с этой скандально известной тройкой ученых педагогов: Коротова, Лихачева, Гордина. После реорганизации АПН СССР этот институт был упразднен. Как жаль, что до такого бесславного конца педагогических погромщиков не дожил Василий Александрович Сухомлинский, сердце которого не выдержало травли и обвинений в буржуазной несоветской педагогике, обрушенных на него тройкой академиков и макаренкоедом Кумариным, которого он справедливо назвал негодяем.

Сталин, учреждая в 1944 году, когда еще шла великая война, Академию педагогических наук, был дальновидно обеспокоен идеологическим воспитанием подрастающего послевоенного поколения. Не могли не волновать партию и ее вождя товарища Сталина и продовольственные вопросы, то есть чем и как накормить население советской страны, которое каждое десятилетие выкашивал голод. Поэтому ВАСХНИЛ, Академия сельского хозяйства, особо была под неусыпным оком партийцев. И очень их раздражал всемирно известный академик, он же директор Института растениеводства и Института генетики, а также президент ВАСХНИЛ Николай Иванович Вавилов, который хотя и выводил новые урожайные сорта пшеницы, но при этом не обещал сиюминутных скорых результатов. И как же кстати объявился малограмотный агроном Трофим Лысенко, закончивший заочно после двухгодичной сельской школы и среднего уманьского училища садоводства Киевский сельхозинститут! Лысенко прославился яровизацией, повышением урожайности путем проращивания зерен пшеницы в холодных условиях, что позже при повторных опытах не было подтверждено и не получило широкого распространения на практике. О яровизации на свою беду одобрительно отозвался сам академик Николай Вавилов. На беду, потому что Лысенко вскоре вместо Вавилова занял кресло президента ВАСХНИЛ, а в 1940 по доносу Вавилов был арестован, приговорен к расстрелу, который позже заменили на 20-летний срок. До освобождения Николай Иванович не дожил, поскольку в 1943 году в возрасте 56 лет умер от голода в Саратовской тюрьме.

Не последнюю роль в обвинении Вавилова в шпионаже сыграло и письмо, которое в 1939 году, уже будучи президентом ВАСХНИЛ, Трофим Лысенко направил главе правительства Молотову, где писал: «Хору капиталистических шавок от генетиков в последнее время начали подпевать и наши отечественные… Вавилов и вавиловцы окончательно распоясались, они стараются использовать международный генетический конгресс для укрепления своих позиций». Таким образом, судьба Вавилова и руководимого им Института генетики и самой науки генетики, а также передового отряда ученых-генетиков и растениеводов была предрешена. Институт был закрыт, генетика объявлена лженаукой, ученые-генетики оказались в лучшем случае безработными, а в худшем – в лагерях и за решеткой, в сельхознауке воцарились нравы лысенковщины. Но зато тем временем процветал со своими соратниками трижды лауреат Сталинской премии Трофим Лысенко. Правда, Никита Хрущев в 1955 году временно отстранил его от руководства ВАСХНИЛом, когда прочел врученное Курчатовым так называемое «Письмо трехсот», в котором 297 крупных ученых биологов, химиков, математиков разоблачали лысенковские лженаучные идеи, назвав их средневековыми, позорящими советскую науку. Хрущев был искренне возмущен, отправил Трофима в отставку, но через 6 лет по ходатайству влиятельных партийных покровителей снова вернул Лысенко в кресло президента ВАСХНИЛ. Лишь после отставки Хрущева в 1964 году непотопляемый Трофим Лысенко лишился почетной должности президента ВАСХНИЛ. Ему доверили руководить только лабораторией экспериментальной научно-исследовательской базы АН СССР «Горки Ленинские», где и закончил он свою жизнь всеми забытым 78-летним стариком.