Саша Виленский - Девять дней, которые потрясли мир

Не могу сказать, что прямо с нежного возраста, непосредственно с четырех своих лет, я интересуюсь трагедией группы Дятлова – нет. Но последние лет 15 нет мне покоя. Перевал Дятлова стал маниакальной идеей, одержимостью, идефиксом. Так что, как ни относись к этому, а тут я с собой ничего поделать не могу. «Hier stehe ich. Ich kann nicht anders.» [4] «Hier stehe ich. Ich kann nicht anders.» (нем. – На том стою, и не могу иначе) – знаменитый ответ Мартина Лютера иерархам церкви, когда от него потребовали отказа от своих идей

Ну что ж, начнем.

В январе 1959 года группа туристов Уральского политехнического института отправилась в поход третьей (на тот момент – высшей) категории сложности по северу Свердловской области. Через девять дней они пропали без вести, через месяцы были найдены погибшими. Перевал у высоты 1079 (ныне 1096) был назван в честь руководителя группы туристов УПИ Игоря Дятлова. Так что же это были за студенты и что это за вуз такой – УПИ.

Уральский политехнический институт им. С. М. Кирова – так этот институт назывался до 1992 года, пока не стал Уральским государственным техническим университетом, а с 2010 года, после объединения с госуниверситетом, именуется: Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б. Н. Ельцина. Но по привычке и студенты, и выпускники, да и вообще свердловчане зовут его УПИ. Так что и мы будем пользоваться этим привычным названием.

Вообще-то этот знаменитый вуз переименовывался несчетное количество раз после того, как 22 июня 1934 г. был создан на базе объединения 7 из 10 местных втузов. [5] втуз – высшее техническое учебное заведение Тогда он назывался «Уральский индустриальный институт» (УИИ).

Свердловск (ныне Екатеринбург) всегда был промышленным городом, так что учеба в одном из лучших технических вузов страны была престижной и почетной. Так сложилось, что именно «технари» всегда тяготели к гуманитарным развлечениям (чтобы уж совсем не быть «сухарями»), и именно в этом институте в 1956 году родился знаменитый фестиваль «Весна УПИ», отмеченный традиционной фрондой и общим свободолюбием. На этом фестивале в далеком и застойном 1978 году выступила группа «Машина времени». Был, конечно, скандал, но сам факт весьма показателен. Как показательно и то, что именно из стен этого учебного заведения вышла одна из лучших команд КВН постсоветского периода «Уральские пельмени», не говоря и о других традиционно играющих в высшей лиге командах УПИ. Не лишним будет напомнить, что крепкие и умелые парни из УПИ традиционно были героями ночных мечтаний нежных девочек гуманитарных факультетов УрГУ. «Политех» был живым веселым организмом, бодрым и молодым – и то сказать, в 1959 институту стукнуло всего-то 25 лет. Мальчишка. Беспокойный и лукавый. И учились там беспокойные и лукавые студенты, беспрестанно изобретавшие все новые и новые увлечения. А в 50-е годы главным увлечением свердловской молодежи был туризм. И, конечно же, именно в УПИ была лучшая туристская секция города («турсекция» по привычке того времени все и вся сокращать). Это было понятно.

Евгений Зиновьев (в те годы активный член турсекции УПИ, автор книги «Следы на снегу», где выдвигает ядерную версию гибели группы Дятлова):

В период 1957-58 годов туристская секция спортклуба УПИ стала самой многочисленной, массовой и популярной в институте, готовила самое большое количество спортсменов .

Сегодня у понятия «туризм» совершенно иной смысл. Но в середине 50-х годов, во времена так называемой «оттепели», походы по лесам и долам, восхождения на вершины и сплавы по рекам были частью своеобразного эскейпизма – стремления вырваться из привычного и унылого течения жизни, уйти от рутины, даже ценой преодоления неимоверных трудностей и реальной опасности для жизни. Турист был синонимом того, что сегодня называют «мачо», относились к ним в далекие уже 50-е, так же, как в еще более далекие 30-е относились к летчикам: уважали, восторгались, и подобное отношение длилось по меньшей мере до начала 70-х.

Кстати, такое явление, как бардовская песня – следствие этого повального увлечения. Именно с середины 50-х начали писать свои песни Александр Городницкий, Юрий Визбор, Юрий Кукин, свердловчанин Александр Дольский и многие, многие другие. Еще до того, как эти песни стали называть «бардовскими», они считались «туристскими», да и песенные фестивали назывались тогда «конкурсами туристской песни». Гитара, костер, палатка, в которой, прижавшись к тебе, спит «солнышко лесное» – все это необычайно привлекало. Уж во всяком случае, привлекало гораздо больше, чем комсомольские собрания и официальные мероприятия. В лесу, в горах ты был свободен, слово «туризм» было синонимом непроизносимого слова «свобода», которое, в свою очередь, заменялось милым эвфемизмом «романтика». Свобода – вот чем был тогда поход, даже если его участники не отдавали себе в этом отчета. Вот почему так сильна была тяга к уходу от надоевшей рутины, вот почему туристы считались особой кастой и неимоверно притягательным сообществом. Вот почему тянулись к ним девушки – и покорение милых недотрог было не менее важным и желанным, чем покорение вершин

То, что все это быстро выродилось вместе с «бардовской песней» – тема совершенно отдельного разговора. Сейчас не об этом. Сейчас «об тогда».

Турист был, как и геолог, героической профессией. Часто их даже отождествляли. В том же 1959 году, когда произошла трагедия с группой Дятлова, режиссер Михаил Калатозов снял картину «Неотправленное письмо». Геологи-первопроходцы – звездный ансамбль: Татьяна Самойлова, Иннокентий Смоктуновский, Евгений Урбанский, Василий Ливанов – героически преодолевают все трудности, борются с лесными пожарами, гибнут один за другим (в том числе, героиня Самойловой гибнет от переохлаждения!), но один из геологов спасется и доставит в центр сведения о найденной алмазоносной породе. Долг выше жизни, сила человека сильнее сил природы – это так отвечало тогдашним представлением о добре и зле!

Сегодня этот фильм-участник Каннского фестиваля 1960 года помнят только знатоки советского кино. Закончилось время героических свершений, прекратились споры между «физиками» и «лириками», завершилось повальное увлечение поэзией, наступила совсем другая эпоха. А тогда – да, это было актуально как никогда. Геологи жертвуют своими жизнями ради Дела, Дела с большой буквы. И вокруг тех, кто подвергал свою жизнь опасности ради Дела, в том числе, вокруг туристов и альпинистов – сиял романтически-героический ореол. Песни про перекаты – «люблю тебя я до поворота, а дальше как получится», про снег, который над палаткой кружится, про людей, которые идут по свету с самыми лучшими книгами в рюкзаках, вызывали душевный трепет. Правда, песни эти массово появятся уже после гибели дятловцев, те пока поют совсем другие песни – «мы идем по Уругваю», «Отелло, мавр венецианский», да пошловатые «синие глаза», которыми девушки группы Дятлова со слезами прощаются с группой своих товарищей-туристов. Не было тогда вала «туристских песен», массово начавшегося буквально через пару лет, а петь-то что-то надо! Не «Москву же майскую» (хотя пели и ее).