Виктор Загоскин - Детские травмы

© Виктор Загоскин, 2021

ISBN 978-5-0053-2316-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я родился на Урале в 1981 году на стыке времен, изменений, тектонических сдвигов. Детство у меня было вполне среднестатистическим, нельзя сказать, чтобы я был избалован, но и люмпен-пролетарской простоты и убогости я никогда не ощущал. Родители у меня обычные служащие: папа работал в системе минобороны, мама в сфере здравоохранения – все как у всех, семья, двое детей, жизнь от зарплаты до зарплаты, квартира по распределению в Москве, перестройка, гласность, развал СССР, капитализм, угарные 90-е, периодические кризисы в стране и обществе. Мы выживали, как могли, местами лелея надежду, что еще чуть-чуть и все наладится, и непременно все будет отлично!

Сейчас мне под 40 лет и, в связи с накрывающим меня кризисом среднего возраста, я начинаю копаться в себе и искать причины моих жизненных турбулентностей. Именно так психологи работают со своими клиентами, пытаясь вытащить в воспоминаниях детские травмы, ставшие основой для девиантного поведения. А оно во мне, разумеется, есть и довольно часто мешает в повседневной жизни. Отмотав половину (хотелось бы надеяться, что не меньше) своего жизненного срока, я бы хотел поделиться своей историей с читателем, у которого, возможно, есть дети.

Мой совет общего характера: не калечьте собственных отпрысков, разговаривайте с ними, будьте им друзьями, пресекайте любые попытки психологического насилия и унижения в детском саду, в школе, в институте, иначе в их взрослой жизни (тем, кто доживет) придется очень туго.

Несправедливости вокруг очень много, и каждому человеку полезно узнавать это с раннего детства, разрабатывая навыки противостояния лжи, унижению, насилию. Если сравнивать с вакцинопрофилактикой, то каждому индивидууму необходима прививка для выработки пожизненного иммунитета от зла и ненависти. Но каждая вакцина должна иметь строгую дозировку, иначе организм может и не справиться от побочных явлений.

В принципе, я очень благодарен жизни за то, что она меня потрепала, не сильно, но очень запоминающе. Все-таки судьба меня оградила от изнасилований, надругательств и серьезных побоев, не совместимых с жизнью. Мне удалось не сломаться и справиться с поворотами судьбы, чего не скажешь о многих моих одноклассниках, некоторые из которых спились, обдолбались наркотиками, шагнули вниз с балкона квартиры, опустились на самое днище. Им не удалось выжить, а обидчикам, которые нас изничтожали морально, удалось, что не представляется мне безупречно справедливым. В этой книге я буду назвать реальные имена и фамилии, чтобы эта ответка довела их до инсульта, вот прямо как в восхитительном английском фильме «Смерть Сталина». Я посвящаю этот сборник вам, уважаемые работники образования, повстречавшиеся на моем пути, я желаю вам закончить вашу жизнь на полу в собственной моче и кале, ровно так, как это было с Иосифом Виссарионовичем, которому вы ловко подражали в своем самоутверждении за наш счет.

Дисклеймер: иллюстрации к книге взяты из открытого доступа и свободной лицензией в сети интернет. Все персонажи в этой книге являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми совершенно случайно.

Дело, как вы понимаете, в том, что в полицейском государстве статью 137 УК РФ никто не отменял! Погуглите на досуге, отличная, забористая статья!

Приятного прочтения!

В 1986 году мы получили трехкомнатную квартиру в Крылатском. В те времена это была окраина Москвы без метро, застроенная типовыми панельными 17-этажными домами, в нашем случае серии п-44. Мне досталось место в детском саду в 200 метрах от нашего дома, тоже типовой панельной постройки высотой в 2 этажа.

Козлова Екатерина Григорьевна, воспитательница нашего детского сада – человек отчаянно жестокий по отношению и к чужим детям, и к своему собственному сыну. Сына ее звали Сашей, он учился в школе и после занятий приходил к нам в сад делать уроки и ждать, когда его мама освободиться от воспитания нас. Каждый раз Екатерину Григорьевну что-то раздражало в собственном сыне, она обзывала при нас его идиотом и дебилом, грозилась, что из него ничего путного не выйдет, что он тупой, и в назидание нам, очень просила не быть такими же как он. Еще Саша не выговаривал «р», и каждый раз коряво произнесенное им слово «литература», вызывало просто приступ бешенства у нашей воспитательницы. Позже я выяснил, что Саша вынужден был приходить в сад, так как он воспитывался без папы, и идти после школы ему было просто некуда, кроме как в адский котел маминой нечеловеческой ненависти.

Екатерина Григорьевна сразу показала нам, что она нас ненавидит от всей души. Любой косяк с нашей стороны – будь то нежелание лежать с закрытыми глазами во время тихого часа, или разглядывание писек в туалете, заканчивался экзекуцией, в большинстве случаем ударом по копчику.

Процедура была проста и незатейлива: провинившийся должен был повернуться задом и получить смачный удар по попе прямой наводкой вытянутой ноги, на которой было надето сабо московского производственного объединения «Заря». Если кто не в курсе, то это объединение производило много товаров народного потребления, включая женскую обувь на высокой деревянной подошве.

Откуда я это помню? – спросите вы. Отвечу: я не раз получал от Екатерины Григорьевны прямо в копчик, она, признаться, обладала отличной меткостью. Было это очень больно, и кондовый деревяный материал, из которого ее тапки были сделаны, мне близко знаком с самого детства. Ну, а логотип «Заря» красовался сбоку подошвы этой обучи и отлично бросался нам всем в глаза в качестве инструмента наказания. А когда, значительно позже, на мой день рождения мне подарили шагомер того же объединения «Заря», со мной случилась страшная истерика.