Владимир Быков - Дневниковые записи. Том 2

Естественно, по законам марксистского бытия Солженицын не только видел себя, но и все делал для того, чтобы стать в числе первых. Все приведенное – полное тому подтверждение. Бытие, тюрьма и лагерь, определили его характер. И не будь последних, едва ли он «задумался бы над капризностью истории, над непредвиденностью последствий наших действий», и не исключено, что стал бы другим человеком по жизни. Жизни «недоступной, почти непонятной», которую, глядя однажды в ожидании поезда «на беспечно гуляющих, свободных и хорошо одетых людей», вдруг усмотрел автобиографический герой Костоглотов.

Было, все было! Никогда и ничто в мире не совершалось беспричинно и не строилось одного цвета, и только потому всякий, скатывающийся на позиции однобокого видения, непременно получал результат противоположный ожидаемому, и, тем более, чем претенциознее «ожидаемое» придумывалось и пропагандировалось. Такова «ирония истории». Она, по Энгельсу (чего только эта братия не написала?!), усмехается над поползновениями людей «сознательно управлять историей, изменять ее течение и, с удивлением, затем обнаруживать сделанное совсем не похожим на задуманное».

Из всего я усмотрел только одно Солженицына верное, но давно известное, «открытие» – «никогда у нас при Советах никакой диктатуры пролетариата не существовало, а была диктатура партии, вернее, диктатура партийной верхушки». Остается сделать такое же и второе, что по «ТВ-Центру» в карауловском «Русском веке» недавно «открыл» ничуть не меньший когда-то антисоветчик и философ А. Зиновьев. Сам его не слышал и цитирую по заметке из Литгазеты. «Сталин, безусловно, главная фигура мировой истории 20-го столетия, он и его время всесторонне оболганы, намеренно опорочены, их значение невероятно принижено». Правда, и тут автор этой заметки С. Громов не преминул отметить «безапелляционность суждений философа и его резкие, крайне нелицеприятные высказывания в адрес общепризнанных авторитетов современности (известных антисталинистов)». А как же иначе?

Человек раб своей сущности, а она есть следствие его природных возможностей и других случайных обстоятельств: эпохи, среды, воспитания. Солженицын – прямое тому подтверждение. Я говорю так о Солженицыне – писателе и публицисте, настырно навязывающим далекую от реалий философию жизни. Боль его, как человека, испытавшего издевательства власти, мне понятна. Хотя и дела последней также объяснимы и, по большому счету, адекватны Солженицына против нее борьбе.

Для большей убедительности хотел бы сослаться еще на Шафаревича, ничуть не меньшего критика страны Советов и защитника Западного мира, но с несравнимо, поскольку он ученый, более взвешенным и более объективным изложением взглядов, хотя и столь же односторонними, к сожалению, по ним выводами.

Вот что он пишет.

«Сложилась парадоксальная ситуация. Россия попала в полное подчинение Западу. Но сам Запад переживает кризис, вероятнее всего, агонию. Запад умирает в буквальном смысле. С громадной скоростью сокращается его население. На протяжении последних 10 лет средний уровень рождаемости в Германии равен 1,3 (меньше, чем в России), в Италии –1,2; в Испании – 1,07. Наиболее парадоксально положение в США. Общая демографическая ситуация там не так катастрофична. Население, кажется, не сокращается, но состав его в последние годы радикально изменялся за счет иммиграции. В 1990-х годах иммигранты обеспечили весь прирост населения в таких штатах, как Калифорния, Нью-Йорк, Иллинойс, Массачусетс. За 1990-е годы количество жителей США мексиканского происхождения возросло вдвое.

Другой признак упадка связан с экономикой. Капитализм, обеспечивший колоссальную производительную мощь, стал парадоксальным явлением. Идет «коммерциализация хозяйственной жизни». Центр тяжести перемещается с производства на торговые операции. Состояние экономики определяется индексом продажи бумаг на бирже. В сфере биржевых спекуляций вращается в десятки раз больше средств, чем в реальной экономике. Которая приобрела характер наших пирамид. Ее ожидает неизбежное банкротство. Оно бы уже произошло, если бы существующее положение не было выгодно мировому капиталу, особенно г транснациональным компаниям. В спекулятивную экономику вкладывается больше средств, чем в экономику производящую. Капитализм стремится покончить с реальным производством. Картина жизни получается искаженной. В доходы зачисляются даже выигрыши при спекуляциях на бирже.

Западные страны теряют свое национальное лицо, свою «идентичность». Для западноевропейского человека нечего ожидать великой живописи или музыки. Литература западной цивилизации осталась в прошлом. В ХХ веке уже не возникали философские системы Канта или Гегеля. И даже система материалистического, естественнонаучного описания мира, величайшее по красоте и широте замысла творение западной цивилизации тоже кончается. То, что происходило во второй половине ХХ века, является реализацией высказанных ранее идей. А ведь именно культурными достижениями западная цивилизация стала привлекательной для представителей других цивилизаций. Теперь это блистательное развитие уже позади. Одни крылатые ракеты, атомные бомбы и счета в швейцарских банках не заменят эту притягательную сторону западной цивилизации.

Наконец, имеет место потеря традиционных ценностей, стремление к максимальному комфорту, то есть к «жизни для себя», раскол общества на верхний правящий слой и остальную часть народа, живущих разными взглядами и жизненными ценностями. Идеология правящего слоя Запада, «золотых воротничков», прямо противоположна идеологии большинства народа. А это значит, что потеряла смыл созданная там за последние столетия демократическая система. Она не отражает воли большинства. При ее посредстве осуществляет волю слой «золотых воротничков. Грядет неслыханная революция, которая потрясет все стороны жизни. Время Запада на исходе. Его смерть предопределена обстоятельствами. Все те страшные признаки, свойственные России, встречаются во всем западном мире. Западная цивилизация не имеет, собственно говоря, никакой другой духовной основы, кроме силы и стремления к власти, причем в гораздо более широком диапазоне, чем какая-либо ранее существовавшая цивилизация, и не только в отношении к народу, но ко всей природе. Ближайшее будущее мира будет определяться надвигающимся концом западной цивилизации».

Своеобразный гимн Советам! Изумительно!… Но, резюмирует он неожиданно, основываясь на болезненной увлеченности христианством, – «русская цивилизация может предложить человечеству древнюю культуру, идеал которой не двигать куда-то мир, а сосуществовать с ним, не в беге времени, а в идее вечности».