Анатолий Ехалов - В истоках Ваги

Верховажские купцы ежегодно, особенно в зимой ездили торговать в Тотьму, а с тотемского рынка везли в посад Верховажье соль и другие товары. Вот как рассказывает нам об этом таможенная книга города Тотьмы и Тотемского уезда в 1653 и 1675 годах.

«29 января 1653 года „верховажане Бажен Ларионов, Максим Григорьев“ привезли на тотемский рынок и продали рыбы палтуса и трески на 15 рублей 6 алтын 4 деньги, сала варванья – на 4 рубля и заплатили пошлины за рыбу с рубля по 5 деньга, а с проданного сала с рубля по 7 деньга, да за „гостиново“ – по 4 алтына и с трех лошадей – по 4 алтына». (Указ. соч. стр. 572).

8 декабря 1675 года ездили торговать в Тотьму «верховажен Дмитрий Тимофеев с товарищем и Яким Федоров» и продали на тотемском рынке соленого палтуса, трески, ржи, овса, мяса свиного и говяжьего на 25 рублей и купили на рынке за 4 рубля 40 пудов соли. А 11 декабря этого же года «верховажин Григорий Петров, шенкурец Павел Прохоров, кологривец Игнатий Диев, с Пежмы Григорий Иванов с товарищами продали на рынке в Тотьме соленого палтуса, пшеницы, масла коровьего, мяса баранины, меда, лаптей на 36 рублей 6 алтын 4 деньга. Да они же купили на рынке 180 пудов соли за 16 рублей 20 алтын»..

…Одной из отраслей хозяйства в верховье Ваги издавна являлось лесохимическое производство. Немалую роль в развитии смолокуренного производства сыграли поездки Петра I в Архангельск. Правительство ПетраI поддерживало действия купечества, предоставляло купцам ссуды и льготы для строительства смолокуренных заводов. В начале XVIII века вблизи посада Верховажье, на правом берегу Ваги, в Кулойской волости, Сидоровой Слободе, Терменгской десятине и других местах строятся кустарные смолокурни и организуются производства смолы, скипидара, дегтя.

О далеком прошлом смолокурения в верховье Ваги нам сейчас напоминают «смольни» у некоторых деревень и недалеко от посада Верховажье. Об этом говорит и название местности «Смольноватое», «Смольноватый ручей»,

«Смольноватый лог» и другие, где также велась заготовка сырья и было организовано производство смолы.

Купцы скупали у крестьян хлеб, льноволокно, льняное семя и другую сельскохозяйственную продукцию, которая также отправлялась на рынок.

Проявились в 19 веке на Ваге даже чугунолитейный завод, бумажные фабрики…

…Но вернемся к Сергею Истомину, который тоже исследует историю Посада и в немалой степени, купечества. – Вот это знаменитый дом купца Нератова, – показывает Сергей Николаевич на двухэтажный крепкий дом, похоже срубленный из лиственницы. Дом в прекрасном состоянии. Всем видом своим он говорит о своей значимости среди прочих.

– И хозяин его был удивительным человеком. Сохранилось много воспоминаний о нем и фактов из его жизни. А вот здесь, в этом купеческом доме, рядом с ним вернее, стояли теплицы, оранжереи. И представьте, лет 150 назад наши предки выращивали в теплицах, оранжереях виноград, персики, миндаль, арбузы.

Сохранилась полная опись, мебели, посуды из дома Нератова. Меня очень удивляет стол красного дерева обеденный на 20 ножках на колесиках, раздвижной. То есть, у них в нашей глуши было невероятной красоты убранство.

Надо сказать, что авторитет среди населения у Нератовых очень высок был. После революции их не громили, не отправили в тюрьму, не расстреляли, и оставили жить с миром. По две комнатки на втором этаже выделили, и уж потом потихоньку вытеснили из нашего Верховажья.

Нератовы разъехались сначала в Москву, потом в Архангельск, в Петербург, где у них были магазины и друзья. Они вынуждены были скрывать свое происхождение. Сейчас мы с их потомками определенные связи устанавливаем – приезжают к нам в гости. Кто-то дает концерт благотворительный, кто-то в наших архивах сидит, узнает о своей семье то, что не рассказывали родители им. И потихоньку купеческие дома мы ставим на охрану.

Ну, и сегодня Верховажье остается торговым, купеческим селом. Хочется, хочется вернуть слово «посад». Чтобы у нас было не просто село Верховажье, а село Посад Верховажский. Или Верховажский Посад. Такие наши мечты.

Традиционная Алексеевская Ярмарка, как и раньше, собирает очень большое количество людей. Кроме торговли, здесь еще и развлечения. К нам съезжаются тысячи и тысячи гостей и торговцев. А раньше ярмарка проходила в конце марта, когда еще и санная дорога сохранялась, было холодно, продовольствие не портилось. Ярмарка собирала по 12 тысяч человек, когда в самом посаде проживало не более тысячи человек. Верховажский Посад был маленьким – менее тысячи человек проживало. И в основном это было купечество и его семьи.

…В Верховажье было на конец февраля довольно холодно. Ночью термометр опускался до «минус двадцати пяти». И днем было не теплее. Одно слово: Север! Я вспомнил про виноград и ананасы, росшие здесь два с половиной столетия назад, крякнул и стал настоятельно звать Истомина под крышу. Его кудрявая седая голова была не покрыта.

Знаменитый уже Верховажский камерный театр, которым руководил Истомин, располагался в бывших купеческих складах. Сохранились даже металлические балки, на которых когда-то висели на крючьях мороженные телячьи туши. При советской власти помещение это использовалось как конюшня, гараж, но сегодня стараниями энтузиастов бывший склад стал светочем культуры в этом сумрачном краю, в котором нередко зимой играют на небе сполохи северного сияния.

В театре каждый день расписан по минутам. В этот день здесь готовились к вечернему спектаклю, а сейчас шла репетиции фольклорного мужского коллектива, которым руководит глава Верховажского муниципального района Александр Дубов. В составе ансамбля председатель районного суда, начальник управления сельского хозяйства и иные известные в селе люди. Под белеными каменными сводами театра мужской ансамбль звучал удивительно слаженно и волнующе. Пели старинную, долгую, протяжную песню. И образы ее словно оживали под этими купеческими сводами. Дубов рассказал:

– Песня о возвращении рекрута домой через 25 лет царской службы. Ехал полк от Питера до Москвы, далее до родной деревеньки, остановились, попросились ночевать. Нас, говорит, немножечко полтора сто пешеходов, а триста семьдесят, да все на конях, вот. И она выносит им братыню, вдовушка, он снимает свое кольцо, кладет братыню, отпил, подает ей, не узнаешь ли ты колечко? Он говорит: узнаю, мужа моего.

– Да, если ее петь до конца, то она очень долгая, да предки никуда не спешили, тем не менее успевали больше нас. И дом построить, и детей нарожать, и так далее. сегодня вы везде спешим, а у одного получится – и то, слава Богу. Если про детей говорить – Размышляет над песней Александр Дубов. И как руководитель ансамбля с точки зрения музыкальных традиций, и как глава района, с точки зрения социально экономической.