Евгений Крушельницкий - Город мастеров. Беседы по существу

– Вы однажды упомянули об особых отношениях с миром невидимым. Вам помогает некая высшая сила?

– Наверное, да. В моей жизни был удивительный случай. Ещё маленькой девочкой я пошла в магазин и хотела перебежать улицу, полную машин. И вдруг – отчетливо помню – кто-то властно схватил меня за шиворот и задержал. В тот же момент рядом пролетел автомобиль. Я обернулась, но сзади никого не было. Шагнула бы на мостовую на секунду раньше – тут бы моя жизнь и закончилась.

Были и другие истории. Например, когда мой сын сдавал экзамен в университет, я очень беспокоилась. Подруга посоветовала помолиться. Я так и сделала, и сын сдал. Впрочем, он вообще мастер сдавать экзамены. Но всё же я думаю, что у меня есть какая-то связь со святым духом. Он мой друг.

– В Ираке вы выступали перед польскими солдатами. Как вы относитесь к этой войне?

– Я мало знаю обстоятельства этой истории, и мне трудно судить. Есть разные мнения. Но то, что я играла для солдат, – это человеческий жест, а не политический. Мне хотелось, чтобы им было приятно. Точно так же, как стараюсь помогать детям-инвалидам, даю благотворительные концерты. Но это мелочь с моей стороны.

– На одном из концертов вы играли на гитаре, телеоператор крупно показал вашу руку, и на ней были видны царапины. Наверно, у вас дома есть кот?

– И не один. У меня был прекрасный кот – норвежский лесной, но его недавно украли, и я купила двоих котят.

– Что вам в них нравится?

– То, что они такие мягкие, но при этом у них независимый характер.

– А что бы вы сказали, если бы пришлось сравнить характер русских и поляков?

– Поляки не так покорны, как русские. Сегодня мы об этом говорили, когда ждали перед концертным залом в Кремле. Люди идут на концерт, проходят через металлоискатель, и образовалась огромная очередь… У нас народ не такой терпеливый, как ваш, и, наверное, устроил бы революцию.

А ещё поляки предприимчивы. Если, скажем, немец, прежде чем что-то делать, должен иметь всё необходимое для работы, то поляк может и без этого, он привык. Не зря же американцы строят у нас большой завод – они ценят наших рабочих.

Каждый поляк, конечно, индивидуальность, однако это имеет не только плюсы, но и минусы – например, в парламенте, где нам трудно договориться.

– У вас двойное имя – Мария Антонина, но о втором мало кто знает. Зачем оно?

– Не двойное, а тройное, потому что каждый поляк имеет три имени. Два получает при рождении. Я родилась в день святой Марии и поэтому – Мария, а второе – имя русской бабушки. Когда ребенку исполняется 7—8 лет, то в день первого причастия в костёле он выбирает себе третье имя. Так что я ещё и Тереса. А уж как своими именами пользоваться, каждый решает сам.

– Предположим невероятное – оказались у человека лишние деньги. На что бы вы их потратили?

– На сумочки (смеётся), сапоги. Обожаю! У меня столько этих сумок, что жаль, что они лежат без дела. Но нравятся сапоги и сумки, не могу себе отказать.

– Ваше любимое время года?

– Все.

– Блюда?

– Главное, чтобы было жирное. Сметана, сливочное масло… Вот так: говорю о диете, худею, а потом ем жирное… (смеётся).

– Самое любимое место на земле?

– Мазуры. Это такой район на северо-востоке Польши – леса, озера. В короткие отпуска, когда муж может оторваться от дел, а я – передохнуть от концертов, выбираемся на Мазурские озера, туда, где нет людей. Только тишина, рыбалка, книги.

– Где вам приятнее всего выступать?

– Кроме Польши здесь, в России, потому что российская публика переживает очень глубоко, эмоционально. Приятно петь для такого зрителя. Но, конечно, в Польше меня понимают быстрее, чем я что-то скажу. Как это по-русски? Вот-вот, с полуслова.

– Говорят, у вас высокие требования к мужчинам. Что вы в них цените?

– Характер. Мне нравится, когда человек не агрессивный. Это проявляется, когда он за рулем. Каждый хочет обогнать машину, которая впереди. Это ужасно. Я всё время спрашиваю: а куда ты так спешишь? Никуда, отвечает, просто не могу перенести, когда передо мной кто-то едет. Но если ты этого обгонишь – будет другой. А я, говорит, и его…

– Но это же обычное стремление к лидерству, характерная мужская черта.

– А я люблю, когда у человека есть чувство юмора, когда он романтик.

– Романтик – это что? Цветы, стихи?

– Нет, когда он любит искусство. И когда с ним можно поговорить как с человеком. Ещё ценю любовь, верность, нежность, душевный покой. Я расставалась с любимыми людьми потому, что они не могли мне этого дать, дать надежность и стабильность. Жить вместе – тяжёлая работа. Приходится от чего-то отказываться, идти на компромиссы, учиться понимать и прощать. Идеальных людей нет, и надо принимать своего мужчину таким, какой он есть.

– Есть такая теория, что после смерти мы начнём следующую жизнь. Что бы вы в той жизни изменили?

– В общем-то ничего. Нет смысла жалеть, что пришлось жить при социализме, и рассуждать, что было бы, если бы я родилась в Америке и какая бы я была богатая… жаль на это времени. Надо уметь радоваться всему, даже мелочам. Я это умею и думаю, именно поэтому могу столько дать зрителям. Не боюсь жизни и никогда не думаю о смерти. Один из моих дисков, который разошёлся в одночасье, так и называется – «Жизнь – прекрасная штука».

– Вы действительно так думаете?

– Я оптимистка, умею ждать и радоваться малому. По-моему, нужно быть искренним, заниматься любимым делом и не терять время на ненужные поступки и враньё. Вот я и занимаюсь творчеством на всю катушку, не забывая при этом, что главное в моей жизни – семья. Ведь предназначение женщины – быть женой, рожать детей, вести дом. И у меня есть муж, преуспевающий бизнесмен, есть трое любимых детей, есть красивый дом. Я – человек семьи, в жизни для меня главное не деньги, а творчество, контакт с людьми, их любовь.

– Что вы считаете главным из сделанного?

– Дети.

– Журналисты задают вам много разных вопросов. Какой из них вы не любите?

– Нет таких. Впрочем, не люблю, когда говорят что-то вроде – мол, вас уже пора выносить на сцену, а вы ещё держитесь – танцуете и так выглядите… Такой вот «комплимент».

– Что пожелаете нашим читателям?

– Пожелаю счастья и жить полегче. Хотя, может, это и нереально, потому что капитализм нелёгок.

О бизнесе пишут по-разному, чаще всего – тяжеловесно и косноязычно, как это заведено в деловой прозе. И лишь немногим удается это делать легко и весело. Зато у них получаются такие книжки, как, например, у Эдуарда УСПЕНСКОГО – «Бизнес крокодила Гены». Это о том, как предприимчивые простоквашинцы приумножают свои квашки (рубли по-нашему). Там тоже конкуренция и не до шуток, но Гена старается работать профессионально, и потому выглядит гораздо симпатичнее иных двуногих коллег, Мы попросили писателя ответить на несколько вопросов, имеющих некоторое отношение к бизнесу.