Ислам Узалов - Взгляд. Записки современника

Если, всё-таки, ничего, то дарю идею – нарезать полосы из белой виниловой плёнки, используемой в наружной рекламе. Она самоклеющаяся, стоит копейки и, главное, не желтеет.

Заключительным аккордом стала боковая лестница, по которой я спускался от Матисса к выходу.

С ободранными перилами и стёртыми до предела ступенями, кричащими о своей беспризорности, они были бы оскорбительны не только для такого храма искусств, как Эрмитаж, но даже для общественного туалета.

Видимо Михаил Борисович Пиотровский чуть ли не за четверть века своего директорства, так и не смог изыскать возможность для того, чтобы придать ей хоть сколько-нибудь приличный вид.

Музей ежегодно посещают порядка трёх миллионов человек. Каждый второй – иностранец.

Настоящих ценителей искусства среди них, как и везде, единицы.

Остальные, ведомые экскурсоводами, группами проходят из зала в зал.

Главное – отметиться, что были, посетили…

Однако, для того, чтобы замечать весь тот «дёготь», которым вымазан Эрмитаж, им не нужно уметь отличать Моне от Мане.

Государственный Эрмитаж…! Гордость России…!

Ну и каким должно восприниматься иностранцами со всего мира государство, которое даже свою гордость не в состоянии содержать в приличном состоянии?

(Про россиян, приученных родным государством и не к такому, я не говорю.)

Чем занимается его лощённый директор, кроме поездок по всему миру на симпозиумы да красования в телевизоре? Видимо, у него организация выставок в заморских луврах затмевает крошащийся цоколь фасада и потрескавшуюся штукатурку в зале собственного музея.

Теперь уже невольно начинаешь видеть в этом лишь самопиар, прикрывающий несостоятельность, как хранителя доверенных ему сокровищ.

ТРИУМФ БЕЗУМИЯ

Мариинский театр – Мариинка, несомненно, один из грандов мировой музыкальной культуры.

И вот наше впечатлительное государство, уступив натиску его руководителя Валерия Гергиева, решило подарить театру ещё одну сцену.

Конкурс выиграл проект канадского архитектора Джека Даймона, овеществление которого при первоначальной смете в 9 миллиардов, обошлось российской казне более чем в 21 миллиард рублей.

Эпопея строительства проходила на фоне не стихающего аккомпанемента протестов общественности, которая считала, что площадка под строительство расчищается ценой уничтожения архитектурного ансамбля, исторически сложившегося в зоне Театральной площади.

Мало того, возводимое здание окончательно уничтожит всё великолепие вокруг, задавив его своими циклопическими размерами.

Тем не менее, Мариинка – 2 была возведена и торжественно открыта.

Под впечатлением сообщений о недовольствах я как-то отыскал в интернете её фотографии, сделанные с высоты птичьего полёта.

Конечно, не так потрясает, как, к примеру, здание оперного театра в Сиднее, но, тем не менее, оно показалось мне довольно интересным.

В то же время даже по фотографиям было видно, что габариты и архитектура здания, мягко говоря, не вяжутся с тем, что его окружает.

Так вот, реальность оказалась значительно хуже.

Жители и гости Санкт-Петербурга не передвигаются на вертолётах.

Поэтому и всё вокруг себя видят немного с иных ракурсов и расстояний, чем неизвестный мне фотограф.

Если бы Мариинка – 2 располагалась в зоне современных застроек и больших открытых пространств, позволяющих обозревать её издалека (ну, к примеру, как гостиницу «Прибалтийская», где проходил Медиафорум), то здание возможно, и смотрелось бы шедевром, как скромно обозвал его сам Даймон.

В зоне же старых застроек с узкими улочками, где таких перспектив не может быть в принципе, оно возникает внезапно и в такой близости, что воспринимать его иначе, как параллелепипед, подавляющий своими гигантскими размерами всё окружающее пространство, невозможно.

Оно напоминает, что угодно – громадные складское помещение, заводской цех, вагонное депо, гипермаркет…, но только не учреждение культуры – театр.

Слова Даймона о том, что его творение «является продолжением традиционной застройки города», воспринимать иначе, чем издевательство над здравым смыслом невозможно.

А вот с мнением одного из противников проекта, обозвавшего его триумфом безумия я солидарен полностью.

Когда-то Гёте назвал архитектуру онемевшей музыкой.

Если так, то новое здание Мариинского театра есть музыкальная фраза из произведения современного, пусть даже и выдающегося, композитора, бесцеремонно вставленная в ткань творения Моцарта, разрушая его гармонию.

Почему всего этого не понимала комиссия, признавшая победителем конкурса проект именно господина Даймона, «сие есть тайна великая».

Ситуацию с Невским проспектом и Эрмитажем безусловно можно поправить в краткие сроки и малой «кровью».

Что же касается «гипермаркета» под названием Мариинка -2, то это выдающееся уродство в зоне своих исторических застроек Санкт-Петербург обречён терпеть вечно. Увы.

Около 30 лауреатов Нобелевской премии мира призвали правительства всех стран изменить стратегию борьбы с наркотиками, в том числе, в пользу их легализации.

Как пишет газета «Миленио», на 17-м саммите нобелевских лауреатов премии мира в Мексике, участники отметили, что наркотики должны рассматриваться как медицинская, а не криминальная проблема.

Не так давно в СМИ промелькнуло сообщение о том, что в Администрацию Президента РФ поступило предложение в качестве одной из мер по экономии госрасходов ликвидировать Федеральную службу по контролю за наркотиками (ФСКН).

Однако это не значит, что ликвидация службы будет означать легализацию наркотиков. Просто, вопросы, которыми занимается, служба предлагается передать МВД, из которого она в своё время и отпочковалась.

Сообщение это не могло не вызвать у меня ностальгию, поскольку пару лет назад опубликовал очерк под названием «Наркотрафик» о том, как ведётся у нас борьба с наркомафией, наркоманией и свои предложения на этот счёт, за который даже был удостоен довольно престижной премии имени Артёма Боровика.

Так вот, я считаю сейчас более чем уместным вернуться к этой теме вновь, правда, несколько расширив её рассуждениями ещё о ряде человеческих пороков и попыткой оценить, как с ними борется родное государство.

То, что наркомания – чума двадцать первого века (двадцатый вроде бы уже не актуален), полагаю никого убеждать не надо. Как и в том, что с этой «чумой» следует бороться, так же как и с любой другой болезнью – профилактикой и лечением.

Вот и «боремся»…, надувая щёки.

До того, как я начал работать над очерком, будучи далёк от этой темы, поскольку наркотики меня ни в каком качестве не интересовали, я знал только, что они есть зло и государство вроде бы воюет с ними самым беспощадным образом. Единственное, что смущало, так это систематические победные реляции наркополицейских о проведённых операциях, в результате которых изымались «в особо крупных размерах», к примеру, 15 граммов героина, или 50 граммов марихуаны, а то и меньше.