Максим Сазонов - Как я выжил в Японии. Записки инопланетянина

Каждый раз перед тем, как выключить воду в душе, я собираю в кулак всю смелость и думаю: «Ну почему нельзя идти на работу в душе, вместо костюма». За газ в этом месяце я заплатил 12 000, при том, что, начав ходить в бассейн, я перестал готовить дома, потому как некогда. То есть все 12 000 – это только вода и отопление. Но если честно, я буржуйствую, оставляя отопление включенным на всю ночь аж на 13 градусов. Но зато, в отличие от коллеги-немца, я сплю без шапки, свитера, всего под двумя одеялами и на одном матрасе. То есть почти как человек. Спать же в шапке… противно самому моему организму.

Приехала сэмпай. В первый день после работы мы решили небольшой толпой пойти поесть якитори 22 22 Шашлычки из жареной курицы. . Это было воскресенье, поэтому якитория была достаточно наполнена. Проходя на свое место, поклонившись сидевшему за соседним столиком начальству, я вспомнил русское слово «спалиться» и подумал, что не знаю его японского аналога… Начальство, впрочем, было настроено вполне доброжелательно и после энной кружки пива даже порывалось за нас за всех заплатить. Пока не пришло другое начальство. Тогда первое начальство быстро спрятало деньги в карман пиджака. К сожалению, всё-таки своего.

В тот самый момент, когда, попросив счёт, мы тщетно пытались понять, как это всё поделить, математика не только не моя стихия, у меня зазвонил телефон. Кто ещё может позвонить в воскресенье в 11-м часу вечера? Правильно, только любимая бабушка С. «Максим-сан, а И.-сан уже приехала?» Передав сэмпаю трубку, я вернулся к пересчёту денег. Спустя некоторое время и победив наконец арифметику за третий класс, я поднял взгляд и увидел, что глаз у сэмпая нервно подёргивается. Конечно, мы знали, что С. нас куда-нибудь потащит, но не думали, что это произойдёт так сразу.

Так мы попали в караоке. Самое ближнее к станции метро караоке представляет собой одну комнату-бар с одной бабушкой, которая прилагается к бару для одной компании. Хозяйка караоке, она же бабушка, прилагающаяся к бару (в самых разных смыслах этого слова), хорошая подруга бабушки С. Я не знаю, сколько ей лет, выглядит лет на 60, так что ей может быть уже под 70. В её заведении у нас был Новый год нашего класса каллиграфии, поэтому я уже имел счастье с ней встречаться.

Неизменно растянув рот и связав улыбку где-то за ушами, она поприветствовала нас с самым счастливым выражением лица, на котором так и было написано «вау, гречка!».

«Здра-а-аствуйте», – протянули мы с сэмпаем. «Меня И. зовут», – сказала сэмпай. «Ой, как приятно, – обрадовалась бабушка. – А я – девушка Максима». В этот момент я ничего не уронил только потому, что у меня ничего не было в руках. «Ух ты-ы-ы! – подхватила сэмпай. – Какая красавица! Максим-сан, почему ты не говорил, что у тебя такая девушка? Я обязательно вернусь в Н-ск и всем доложу!»

Путь к отступлению мне был надёжно перекрыт: возле двери стояла сэмпай, хоть и без меча, но сэмпай без меча – это то же самое, что сэмпай с мечом, только без меча. Окно закрывал собой Н., бывший уже в лёгкой степени тяжёлого алкогольного опьянения, а бабушка С. твёрдо и уверенно прижимала меня к вешалке.

Я не помню, что я ответил. Я вообще не помню тот вечер. Включившаяся после такого мощного удара по психике защита милостиво не сохранила ничего в моей памяти.

На самом деле я очень много пишу о том, что японцы такие, японцы сякие, но при этом надо бы понимать, что далеко не все японцы такие и тем более – не все сякие. Говорят, среди них даже нормальные попадаются. Вот об этом и пойдёт речь.

В основном плотнее всего я работаю с 3 отделами: международным, собственно, было бы интересно, если бы я с ним не работал, будучи его сотрудником, спортивным и отделом развития прав детей департамента будущего детей. Как-то так он называется. Никогда не могу его выговорить с первого раза. И все три отдела, где, как ни странно, работают японцы, очень отличаются.

Международный отдел работает очень чётко. У них всё запланировано, распланировано на несколько лет вперёд. Как минимум на 2—3 года. Они точно знают, когда что будет. Но почему-то этим знанием ни с кем не делятся и имеют дурацкую привычку присылать в обед по несколько листов переводов, хорошо, если «до вечера», обычно «до вчера». Или, как сейчас, 46 страниц мозговыворачивательного текста на неделю, по пути подкидывая ещё несколько переводов «до вчера».

Но зато они это делают как-то спокойно и размеренно.

Спортивный отдел же… я не знаю, что там происходит, но там есть С.-сан. Такое чувство, что они хватаются за всё подряд, бросают, хватаются за другое, при этом нервничают и с широко открытыми узкими глазами бегают вокруг столов, сметая все бумаги в кучу, создавая полный хаос. У меня постоянно именно такое ощущение после общения с ними. Хочется в конце выдохнуть и сказать: «Ух… ушли…» Спортсмены…

Отдел прав детей… практически идеален. Если они присылают перевод, то с пометкой: «Мы понимаем, как вы заняты, поэтому ни в коем случае не можем вас торопить, как только вы сочтёте возможным – мы будем рады получить перевод»… И только то, что я лично знаю Ф.-сана, заставляет меня напрягаться и ждать тут какого-нибудь подвоха. Потому что по опыту общения с ними, пока я был ещё в Н-ске, я совершенно точно знаю, что подвох где-то есть. Без какой-нибудь катастрофы общение с ним ещё ни разу не заканчивалось.

Вывод. Хм. Вывод. Какой тут напрашивается вывод, я не знаю. Делать вывод о том, что все люди разные, и в Японии царит полная безалаберность, прячущаяся за крайнюю степень показухи, как-то не ново и скучно. Так что можете сделать вывод сами.

В целом у меня опять началась сплошная сиппайносицурэйная полоса, а по-русски говоря, я – ходячий косяк, и мне за это стыдно. В субботу я поехал на тренировку. На тренировку мы поехали вместе с руководителем кэндо-секции мэрии. Он же по совместительству начальник отдела кадров мэрии. Договорились с ним встретиться в 9.20. Я приехал раньше, потому что не рассчитал время, как обычно, сел на лавочку и стал ждать. И почему вдруг я решил, что мы встречаемся на станции Кита 24… Короче, в 9.30, когда я уже начал думать о том, что «ну позвонить-то можно было, что опоздаешь», раздался звонок, у меня поинтересовались, где я есть, и популярно объяснили, где я должен был быть. Так, на первую свою тренировку я опоздал. Вторая тренировка вчера прошла не лучше. Я на неё не опоздал. Но я не сделал айсацу чанто, а по-русски говоря, не шаркнул ножкой перед незнакомым сэнсэем. Всё бы ничего, но меня заранее предупреждали, что надо шаркнуть этой самой ножкой. Нехорошо.

Что касается самих тренировок. Понятно, что я был пока всего два раза, но как-то тут всё… спокойнее, чем дома. Если дома за полтора часа ты выползаешь из зала, свесив язык, то тут как-то… даже дыхание не сбивается, почти ничего не болит, а самое страшное – ноги не в мясо. Непонятно. Правда, и пол такой, что на нём даже если просто стоять – ноги разъезжаются.