Юрий Воронин - Стреноженная Россия: политико-экономический портрет ельцинизма

Словесную «артподготовку» Б. Ельцин дополнил в августе – сентябре демонстративным посещением Кантемировской и Таманской дивизий и Отдельной дивизии внутренних войск им. Дзержинского. Конечно, главная цель визитов была в том, чтобы прощупать командиров, их настроение, оценить возможность использования в предстоящих событиях, в том числе и карательных акциях. Производя осмотр полков, Б. Ельцин задавал один и тот же вопрос:

– Выполните ли вы приказ командования?

Особенно тщательно изучал Б. Ельцин состояние дивизии им. Дзержинского. С ним присутствовал и ее «хозяин» – министр внутренних дел В. Ерин. В конце осмотра, обращаясь к командованию, высокий гость снова допытывался:

– Ну что, генералы? Готовы ваши орлы выполнить приказ? – И особо подчеркивал: – Повторяю: любой приказ Главнокомандующего?

Знали ли 18–19-летние юнцы, какой приказ им придется исполнять? Вторично эту зловещую фразу Б. Ельцин произнес 4 октября 1993 г. во время встречи с офицерами спецгруппы «Альфа», когда направил их на штурм Дома Советов.

До этого была серия репетиций, проверок боевой выучки на местах. 19 сентября в 21.30 у меня на даче зазвонила «вертушка». Голос в трубке с тревогой сообщил, что в центр Москвы стянуты подразделения дивизии им. Дзержинского. Созвонился с Р. Хасбулатовым, В. Руцким, В. Агафоновым, и мы срочно выехали в Дом Советов. Оперативно связались с дежурным по МВД заместителем министра А.С. Куликовым. Поинтересовались, в чем причина перемещения войск. Ответ нас просто обескуражил: «Ограблена машина инкассаторов с деньгами».

Председатель Центробанка В. Геращенко, которому я позвонил, не подтвердил эту липовую версию. Чувствовалось, что нас дезинформируют, попросту говоря, дурят. А правда заключалась в том, что части дивизии внутренних войск МВД окружили гостиницу «Москва», проводя репетицию, как об этом позднее поведал, уже будучи министром МВД, А. Куликов, грядущей блокады Дома Советов.

20 сентября 1993 г. в Москве во МХАТе на Тверском бульваре с огромным успехом прошел Конгресс народов СССР. На нем выступили представители почти всех союзных республик. Приятно было увидеть лозунг большой делегации Татарстана, из региона которого я был избран народным депутатом РСФСР: «Трудовой Татарстан приветствует Конгресс народов СССР». На этом большом форуме наших народов довелось выступить и мне. Я также выполнил поручение Председателя Верховного Совета России Хасбулатова и зачитал его обращение к конгрессу. Боль и тревога звучали в документе:

«Последствия распада Союза ССР – единого государства, единого экономического пространства, единой человеческой общности – являются поистине катастрофическими. Масштаб этой катастрофы грандиозен – от излома судеб людей до критически опасного нарушения геополитического баланса сил на всей планете».

Не исключаю, что мощный призыв к единению, прозвучавший на конгрессе, переполошил заокеанских режиссеров развала Союза, стал одной из последних капель, переполнивших чашу негативного отношения президента Б. Ельцина к законодательным органам. Возможно, он боялся денонсации Беловежских соглашений, чего требовали участники конгресса. Вообще эта идея была и остается очень популярной, она высказывалась журналистами оппозиционных газет, народными депутатами, трезвомыслящими политиками. Если бы Верховный Совет признал незаконным, неконституционным акт о «ликвидации» СССР, де-юре Союз продолжал бы существовать. Я хорошо знал, что этого шага России ждали парламенты Белоруссии и Украины, которые могли последовать такому примеру. Но именно этого больше всего боялись в Вашингтоне и Лондоне, Париже и Берлине, этого во что бы то ни стало стремилась не допустить и президентская команда. Ведь потом, после юридического восстановления Союза, хлынула бы такая объединяющая волна, которая смела бы всех неодемократов: бурбулисов и шумеек, шахраев и чубайсов, филатовых и полтораниных. И они, чтобы удержаться, толкали своего лидера на нарушение закона и Конституции.

Наступала эра насилия. Силы, не заинтересованные в процветании России, готовились нанести смертельный удар по демократии и народовластию.

Анализируя причины, приведшие к поражению французского парламента и к успеху государственного переворота Луи Бонапарта в 1850–1851 гг., К. Маркс отмечает: «…Национальное собрание может устранить президента конституционным путем, тогда как президент может устранить Национальное собрание лишь неконституционным путем, лишь устраняя самое конституцию (курсив мой. – Примеч. авт.). Здесь, следовательно, конституция сама призывает к своему насильственному уничтожению. Конституция не только… канонизирует разделение властей, но и доводит это разделение до невыносимого противоречия. Игра конституционных сил… парламентская грызня между законодательной и исполнительной властью, по конституции 1848 г. ведется все время ва-банк. С одной стороны – 750 народных представителей, избранных всеобщим голосованием и пользующихся правом переизбрания, образуют бесконтрольное, не подлежащее роспуску, неделимое Национальное собрание, которое облечено неограниченной законодательной властью… С другой стороны – президент со всеми атрибутами королевской власти, с правом назначать и смещать своих министров независимо от Национального собрания… раздающей все должности и тем самым распоряжающийся во Франции судьбой по меньшей мере полутора миллионов людей… Ему подчинены все вооруженные силы… В то время как Собрание, оставаясь вечно на подмостках, становится объектом повседневной публичной критики, президент ведет скрытую от взоров жизнь на Елисейских полях, имея, однако, перед глазами и в сердце статью 45 конституции, ежедневно напоминающую ему: «Брат, готовься к смерти!» Твоя власть кончается на четвертом году твоего избрания… Тогда конец твоему величию: второго представления этой пьесы не будет, и если у тебя есть долги, постарайся выплатить их вовремя из назначенных тебе конституцией 600 тысяч франков жалованья, если, конечно, ты не предпочитаешь отправиться в Клиши… (долговую тюрьму. – Примеч. авт.) – Если конституция, таким образом, предоставляет президенту фактическую власть, она зато старается обеспечить за Национальным собранием моральную силу… В то время как каждый отдельный депутат является представителем лишь той или другой партии, того или другого города… президент является избранником нации, и его выборы – крупный козырь, пускаемый в ход суверенным народом раз в четыре года. Выборное Национальное собрание связано с нацией метафизически, выборныйже президент связан с ней лично. Национальное собрание, правда, отображает в лице своих отдельных представителей многообразные стороны национального духа, зато в президенте национальный дух является во плоти. По сравнению с Национальным собранием президент является носителем своего рода божественного права: он – правитель народной милостью» [190].