Александр Невзоров - Невзоровский словарь

Всем этим людям невдомек, непонятно и, вероятно, будет непонятно до тех пор, пока в конце политических шоу не будут идти титры. А вот это надо было бы сделать – заканчивается, например, какая-то политическая программа – и идут титры «В роли кремлевского пропагандона – Соловьёв, в роли шизанутого дурака-политика – Жириновский, в роли такого-то…»

Это роли, поймите. Предъявлять Брилёву претензии в том, что он в своей жизни не соответствует своему телевизионному имиджу, это все равно, что упрекать Гойко Митича в том, что он не снимал скальпы. Это абсолютно разные вещи. Это актерская работа, и, поверьте, эти люди, со временем, когда переменится ветер, будут говорить диаметрально противоположные вещи и точно так же будут успешны, потому что они профессионалы. Это вполне нормальная история.

Когда мы говорим о каких-то авторитетах, о каких-то учителях, нам всегда нужно выбирать по самому простому и примитивному признаку – «А что умеет сам? А кто он такой и чего добился?»

И не делать никаких поблажек, даже самых маленьких и примитивных снисхождений, понимая, что человек может научить только тому, что умеет сам.

Как только замаячил Чайка, как только замаячил Бастрыкин, как только входы начали аккуратно перекрываться, и плохо замаскированные машины со спецназом блокировали все выезды, вот тут началось в зале нечто страшное.

Ведь никто не знал, за кем приехали…

Кто мог – убивал все переписки во всех мессенджерах, кто мог добраться до сортира, сбрасывал в сортир всю наличку, которая у него была, потому что никому не было понятно, кого в этот день увезут…

То, что у всех рыло в пуху, причем в густом, которому позавидовал бы йети, – это понятно.

К сожалению, там не работал какой-нибудь такой страхомер – он бы зашкаливал…

Понятно, что испугались все.

Конечно, если такой утренний арест станет доброй традицией Совета Федерации, то страна от этого будет постепенно выигрывать… До тех пор, пока не выиграет окончательно.

Но вообще, есть и другое предложение.

Чтобы не ездить вот так за каждым в отдельности, можно было бы просто наварить на окна Совфеда решетки, поставить вышки и все оцепить…

Это было бы разумно.

Конечно, главным и важнейшим событием стала новая скульптура Михаила Баппосова, прекрасного скульптора из Якутии, который создает свои скульптуры из чистого говна.

На этой неделе, вдохновленный событиями в России и всеобщей ажиотацией, Баппосов сделал избирательную урну.

Есть подозрения, что и кандидаты изготовлены тоже им.

Был исключительным дураком, потому что это же надо уметь: выиграть все сражения и проиграть войну.

Это надо быть просто абсолютным идиотом, который играет в войну и не способен ни принимать ее тягостей, ни просчитать хотя бы тот простой факт, что бывают морозы, что бывают сложные и неприятные обстоятельства в жизни.

Вы почитайте его письма к Жозефине, и увидите, с каким глупым существом мы на самом деле имеем дело.

Как бы вы характеризовали людей, которые, собираясь группами по тысяче и более человек, с детьми, разнополые, на срок порой более пяти часов в одном помещении, требуют лишить себя туалета? Категорически требуют. И более того – публикуют воззвание, которое… собрало уже почти семьсот тысяч подписей. У вас есть какое-нибудь словечко для них? Держите его при себе.

Теперь в оскорблении чувств верующих обвиняется Минстрой РФ. По СНиПу в православных храмах (СП 118 «Храмы православные, правила проектирования») предполагается делать туалеты. Что естественно. До трех тысяч человек… бесконечные… многочасовые службы их культу…

Так вот – это сочтено оскорбительным.

Принято обращение к Минстрою изъять туалеты (именно оно и собрало семьсот тысяч подписей)…

А знаете, почему?

В воззвании прописана (прошу прощения) причина – «враг рода человеческого придет как раз через туалеты в храмах». Неслучайно люди, пережившие клиническую смерть, утверждают, что на том свете пахнет канализацией…

Привлеченные православные эксперты оценили попытки внедрить туалеты как оскорбление чувств верующих…

Там тома боданий строителей, санэпиднадзоровцев, врачей – и противостоящей им армии благочестивцев. Некий фонд Рождества богородицы.

Тысяча человек (средняя наполняемость православного культового здания в их праздники) в течение трех часов – это не менее трехсот литров жидких и семьдесят пять килограммов твердых физотходов… Это просто хрестоматийно…

Куда они их будут девать, если победят Минстрой, СНиПы и прочее? Вот уж подлинная загадка.

Если это не предел, то даже я не знаю, где он.

И это не какая-то там новая секта «бессортирников». Это обычные верующие.

Преображение из бога-садиста в бога-мазохиста.

Богом христиан является мазохист. Культура, соответственно, окрашивается. Счастье, радость – в страданиях, в физической ущербности, в грязи.

Грешные должны подражать богу-мазохисту. В грязи, в крови, униженный и избитый он находит свое счастье, свою миссию.

Иегова-живодер, без сомнения. Иегова – садист, Иисус – мазохист.

Первичность страдания.

Иегова и Христос – одно и то же божество. Смесь бога-садиста и бога-мазохиста. Христианство допускает обнажение тела только в одном случае – если оно измождено страданиями, постами, болезнями. И русские иконы – мазохистичны. Как и распятие – символ мазохизма. Верующий – это тот, кто способен разделить мазохизм Христа, и сам стать мазохистом. Он нигде не шутит, никогда не смеется.

Обратите внимание на дикое количество охраны, и это количество только усугубляется.

Все бронированнее лимузины, все больше спецсредств для защиты Патриарха употребляется.

Понятно, что, возможно, в какого-то ангела-хранителя он и верит, но в пулю он явно верит больше.

Мракобесные и либеральные аналитики в страшном беспокойстве. Они обнюхивают пресс-выделения друг друга и с попугайской настойчивостью диагностируют у оппонентов «вирус фашизма», «революцию» и «русофобию». Они всегда на слезе, им всегда больно.

Конечно, пейзаж украсили бы катафалки, но, к сожалению, от боли за отчизну никто из аналитиков пока не умер.

Вдеть нитку в ушко тонкой иглы – невозможная задача хоть для одного безрукого инвалида, хоть для ста миллионов таких калек.

Количество инвалидов, пытающихся проделать этот невозможный для них трюк, никакой роли играть не будет. Нитка останется не вдетой.