Константин Исааков - Летучий голландец, или Эрос путешествий

…А потом мы завороженно глядели в жерло вулкана. Внутри что-то чернело и, выплёскиваясь на поверхность, булькало. Какая тайна спрятана – там, в глубинах глубин?

Говорят, многие в эти вулканы окунаются. Мол, полезно. Мы как-то не решились – вечер показался слишком прохладным. Или просто испугались: захотелось сберечь себя для новых впечатлений.

ИЗЫСКАННЫЙ «ШЕБЕКЕ»

Как ни прекрасна природа, а человек тоже кое на что способен. Посещение Гянджи стало своего рода бонусом в нашей поездке: узнав о приезде тревел-журналистов из Москвы, мэр города уговорил нас, уплотнив программу, заехать в этот классический восточный средневековый город, где возникает ощущение соединённости, сплетённости бытия. Все тут существует в некоем единстве. Белокаменные здания двух музеев двух поэтов – Низами Гянджеви и Месхети Гянджеви – с поэтичными, что в рукописях, что в рисунках, экспонатами и трогательными юными девами-гидами. Чайхана на площади, где, не отмахиваясь от легкого весеннего дождичка, местные мудрецы вкушают чай из «армуды истакян». И даже современный, с высоченной аркой Парк имени Гейдара Алиева, в котором оборудована вполне европейская велопрокатная стоянка. Мне показалось или сюда сейчас пришла покататься на велике та самая девочка, которая только что проводила для нас экскурсию по музею Низами? Времена вновь сошлись, и им комфортно друг с другом.

Случился и ещё один бонус, весьма порадовавший мою фотографическую «ипостась». Надо сказать, фотограф я – так себе («Чукча – не читатель, чукча – писатель»), но снимаю в поездках азартно и много, по-фаустовски спеша остановить мгновенье. А тут приезжаем мы в Шеки, город, пожалуй, покоривший всех нас своей неброской, но какой-то простодушно детской красотой: чуть вычурными домиками, пестрыми лавчонками со всякой всячиной и множеством видов халвы, улыбчивостью жителей. И после обеда приходим в сшибающий с ног красотой своей Дворец шекинских ханов. Один фасад чего стоит! Мозаика, окна-витражи стиля «шебеке» (венецианское стекло плюс дерево). Фотосессия, кажется, сейчас стартует. Но нас приглашают внутрь… со строгой оговоркой: No photo! Мама моя родная… вспоминаю, как бегал от старушки-надсмотрщицы в одном итальянском соборе, и она тоже кричала: No photo! No photo! А я: Yes, of cause! Но сам тихохонько: чик, чик – ведь красота же!

Но здесь не забалуешь: помещения небольшие, и гид смотрит, кажется, лично тебе в глаза. А ведь тоже красотища невероятная: каждый кусочек стены в ханских апартаментах – изысканнейший мозаичный узор, потолки – просто книга восточной мудрости «в картинках», которую дама-гид нам комментирует, комментирует, а сама всё поглядывает на нас, журналистов: не снимать! Аллах их разберет…

«Искандер, как же так?!» – с этими словами вся наша толпа, выйдя из здания, наваливается на главного гида-сопровождающего. И бонус случился! Последовала цепочка звонков: от инстанции к инстанции, от одного ответственного лица к другому – нам-таки разрешили ещё раз пройтись по залам, специально для съёмки.

ЭТНО-ЛАГИДЖ ИЩЕТ ЛИЦО

Но по пути – Лагидж. Надо заехать, ведь это этно-деревня. Я видел такие в разных странах: в Южной Корее, в Эстонии и в Литве, в Тунисе и в Кении, в Мексике, в России. Они в разной степени идентичны. Где-то очевидна главная цель – раскрутить туриста на деньги: деревня как шоу (таковы поселения африканского племени масаи: в этих глиняных мазанках без света давно уж никто не живёт, и ваш гид «из племени» в ярком балахоне, распрощавшись с группой туристов у сувенирного рынка, быстренько наденет джинсы, оседлает свою «Ямаху» и укатит в город). Это как бы первый тип этно-деревень, самый распространённый.

В других же этно-деревнях люди реально живут: растят детей, работают на огороде. Да, при этом он подрабатывают на экскурсиях, показывая и рассказывая заезжим любопытствующим: это наш образ жизни, и нам он нравится. Так, например, происходит в Южной Корее.

Азербайджанский Лагидж пока еще формирует своё лицо – лицо живой, естественной, а не просто «на публику» этно-деревни. На главной его улице – мастерские и лавочки. Здесь можно купить что-угодно – потрясающую, ручной работы чеканку и керамику, шапку из каракуля, яркое платье, сладости и пряности (ох, закупился я сумахом и чабрецом!).

До первого образа этно-деревни мне здесь явно не хватало каких-то «показательных выступлений»: мастер-классов, дегустаций и прочей ивент-составляющей. До второго – возможности посидеть, например, за стаканчиком мехмари-чая в доме у кого-то из местных, теплого, доверительного общения с местными жителями.

В Лагидже мы встретили много детей – причем не только в составе приехавших сюда семей туристов, но и из числа местных. Только не разбегайтесь, мальчики и девочки, когда подрастёте, по городам: вам предстоит придумать свой, особенный этно-Лагидж! Творите!

НАШ СТОЛ ОПЯТЬ НАКРЫТ!

Сколько не езжу по миру, всё не взрослею. Взрослость – это, по-моему, что? Это когда всего насмотрелся, и ничто уже не восхищает. А я вот всё восхищаюсь, восхищаюсь. Ну да, каждый раз, как в первый раз.

Восхищаюсь красотой рукотворной – она повсюду другая, не повторяющаяся, порой странная, но всегда несущая в себе частичку сердечности того, кто её сотворил.

Красотой Божественной – пейзажами мира вокруг нас. Будь то утекающее в вечность разноцветье горных вершин Алтая. Или энергетически подкашивающие и стекленящие глаз пещеры ливанской Джейты.

Или величественно округлая «дырка от бублика» – скала Эль Арко на самой оконечности полуострова Южная Калифорния… всего не перечислишь.

А ещё, что греха таить, восхищаюсь трепетной красотой иных женских лиц.

Пора бы уж и успокоиться, да вот никак. Одно меня с этим смиряет: говорят, восхищающийся – не стареет.

Но… с горных вершин чувственной сферы опустимся к её низменностям, долам и равнинам. Я вообще-то ещё восхищаюсь и едой – в разных странах разною. И, конечно, не стану скрывать, напитками всяческими, в основном, алкогольными.

Нам, москвичам (даже если и не коренным), азербайджанскую кухню особо представлять не надо. В Москве множество питейных заведений, хозяева которых, в силу своего происхождения, профилируются именно на ней. И мы этим пользуемся – по мере возможностей. Только вот во всех подобных заведениях готовят самые что ни на есть роскошные блюда, увы, из мяса, купленного в московских магазинах или рынках. Я уж не говорю про остальные продукты, про специи. Да, что-то привозится из «страны происхождения». Но далеко не всё и далеко не самое-пресамое. И повара, уж поверьте, здесь, в Москве, в азербайджанских ресторанах, нас потчуют, может, и профессиональные, но не самые лучшие. Потому что лучшие – там!