Инесса Дерменжи - Век абсурда

Владимир Филат, Владимир Воронин и Вы = Должность Президента Республики Молдова?

Да, это правда. У нас действительно была встреча трёх человек. Тогда велись серьёзные переговоры между Ворониным и Филатом* о том, что они в Парламенте объединяются и голосуют за Президента Пулбере. Что пошло не так? Со слов Воронина я понял, что Филат передумал. Он сделал это в последний момент. Я думаю, что сейчас он об этом жалеет.

В одном из своих интервью, будучи ещё на свободе, он об этом говорил.

В своё время, когда я был в должности Судьи и Председателя Конституционного суда, Филат часто обращался ко мне за советом. Не для того, чтобы я помог ему нарушить закон или обойти Конституцию.

Оказываясь в тупиковых ситуациях, он приходил ко мне. Мы давно были знакомы, ещё со времён движения «За процветающую Молдову». Тогда я был Депутатом Парламента от «Ласточки», а он был в этом движении.

Мы встречались втроём: Я, Воронин и Филат. После долгих переговоров всё было решено и оставались только формальности. За ночь Филат передумал. Можно ли представить, что Пулбере ходил бы за Филатом и Ворониным с просьбой сделать его Президентом? Конечно нет. Мне предложили, я согласился. Была боязнь, что я не справлюсь, но потом, имея опыт Депутата, Прокурора, Судьи и Председателя Конституционного суда, я посчитал – почему бы и нет.

Был бы я «Карманным Президентом»? Однозначно – нет! Будучи Прокурором, я никогда не был карманным Прокурором, и я это заявляю со всей ответственностью.

Что касается Филата, я видел его уголовное дело. Я изучил предъявленные обвинения и доказательства. Он сидит заслужено. Он не сидит за украденный миллиард, по делу о миллиарде ещё никто не был «найден», он сидит за превышение и злоупотребление должностными полномочиями. То, что нашли на него в правительстве, это можно найти у любого высокопоставленного чиновника. На тот период нужно было, чтобы он сел. Скорее всего, ему просто отомстили, но это остаётся за кадром, вне уголовного дела. В любом случае, если ссылаться к уголовному делу, то осудили его правильно и по закону.

*Владимир Филат– Премьер-министр Республики Молдова с 25 сентября 2009 года по 25 апреля 2013 года. Исполняющий обязанности Президента Республики Молдова с 28 декабря по 30 декабря 2010 года. Лидер Либерал-демократической партии Молдавии с 8 декабря 2007 года по 15 октября 2015 года.

15 октября 2015 года голосами 79 депутатов Парламента Молдавии с Владимира Филата была снята неприкосновенность. В это же время он сложил с себя полномочия Председателя ЛДПМ, после чего был задержан на трое суток сотрудниками Национального Антикоррупционного Центра в здании Парламента. Он обвиняется в коррупционных действиях и выводе денег из банковской системы Молдовы.

27 июня 2016 года признан виновным судом Кишинёва в соучастии в краже денег из банковской системы Молдовы и приговорён к 9-ти годам заключения.

Это сплетни очень дешёвого характера. Я никогда в жизни не был вхож в семью Воронина, все наши отношения сводились к рабочим делам и все наши встречи с семьями происходили в рамках официальных приёмов. Что касается желания обогатиться – это настолько мерзко и низко, учитывая мой жизненный путь, что комментировать это даже нет желания.

Я с уважением всегда относился к этому человеку и делаю это по сей день. Более того, я скажу, что более сильного политика, чем Воронин у нас нет, чтобы кто не говорил. Я не говорю, что все его поступки идеальны и не было ошибок. Ошибок было очень много, даже больше, чем позитива. В особенности в последние годы его правления.

Но Воронин остаётся Ворониным! Для меня лично это так, а всё остальное – это дешёвые сплетни.

Какую жизнь Вы готовили собственному сыну и «далеко ли упало яблоко от яблони»?

Я не сказал бы, что сын пошёл по моим стопам, но я этого всегда хотел. У меня была возможность трудоустроить его в органы прокуратуры, но он категорически отказался. Почему?

Потому что не был готов и не хотел быть таким корректным, каким был всю жизнь…

в ущерб себе. Например, ответить какому-то негодяю на хамство или агрессию я себе никогда не позволял. Мой сын видел всё, и он не понимал моего чрезмерно правильного отношения ко многим вещам.

Была одна история у нас, когда сын был маленьким. Воспитательница в садике за непослушание и нежелание ребёнка ложиться в обед спать толкнула его в кроватку со словами: «Спи, pui de Procuror!» – (прокурорский цыплёнок).

Представляете, что я мог сделать, когда узнал, что она себе позволяет такое с нашим ребёнком. Супруге первой стало известно об этом, и мы ни слова не сказали.

Мы забрали сына из сада и больше он никогда там не появлялся. Я мог потребовать увольнения воспитательницы, привлечь её к ответственности, добиться отстранения от профессии, но мы не стали опускаться до такого.

Я предлагал сыну много раз помочь, но он не хотел моей жизни, не хотел такой судьбы. Я работал в разных местах, нас постоянно отправляли в районы, семья ездила со мной, было сложно, а учитывая мой характер и принципиальность в профессии – тем более. Не всё так романтично, сыто и богато было, как многие привыкли думать и говорить. Для меня и моей семьи важно без стыда смотреть в глаза людям. Без зазрения совести. Я знаю много своих коллег, которые где-то когда-то работали, а сейчас под покровом ночи приезжают в те места. Им стыдно людям смотреть в глаза. Я же с открытой душой возвращаюсь в Страшены, где я начал свою карьеру, с чистой совестью еду в Комрат, где проработал 5 лет, а это период страшных 90-ых.

Я никогда никому не давал покоя, я старался всё сделать для людей, а не для кого-то, ради собственного блага. В этом смысле мой сын «не далеко от меня упал».

На моём веку было два случая смертной казни. Участвуя в судебном процессе, по долгу службы, с учётом всех нюансов уголовного дела, я просил смертную казнь и суд согласился с моим мнением. Однако, приговор суда мог быть обжалован в высших судебных инстанциях. На тот момент ещё не было Апелляционной палаты, но был Верховный Суд. Впоследствии Верховный Суд оставил в силе приговор первой инстанции.

Смертная казнь предусматривалась законом как высшая мера наказания по особо тяжким преступлениям. Убийство двух или более лиц, изнасилование малолетних – это особо тяжкие преступления. Прокурор, если он настоящий прокурор, обязан был в таких случаях, выполняя профессиональный долг, просить у суда высшую меру наказания.