Альберт Восканян - Смерть или новая жизнь

Сидим в комнате, пьём вкуснейший кофе, приготовленный для нас супругой Эдварда Маней и дочкой Лусине. Осматриваюсь. Очень хороший ремонт. Кругом чисто, опрятно, уютно, чувствуется женская рука в доме. Как у меня заведено, решил не торопить события, присмотреться, послушать хозяев.

Хозяин дома Эдик сидел в инвалидном кресле, шутил с гостями, дочь, красавица Лусине, угощала нас фруктами из их сада…

Когда мы ехали к Эдику, мои друзья рассказали о нём, о его семье. Эдику чуть за пятьдесят, супруга работает педагогом, старшая дочь Лия замужем, средняя, Лусине – магистрант АрГУ, сын Саша служит в рядах Армии обороны НКР. Эдик закончил Степанакертский сельхозтехникум, после этого была служба в рядах Советской армии, а потом – работа механизатором в колхозе. Во время карабахской войны воевал, дважды был ранен, награждён боевыми медалями. В 1995 году офицером демобилизовался из карабахской армии. А в 2002 году по дороге из Еревана была автоавария, после которой он пять месяцев пролежал в больнице Еревана. После выписки несколько месяцев находился в Степанакертском реабилитационном центре им. Керолайн Кокс. В итоге Эдик стал инвалидом – колясочником и получил 1 группу инвалидности.

Когда пообщались за столом, я попросил Эдика уединиться, чтобы поговорить, ближе познакомиться. Он отъехал к компьютерному столику, я расположился в кресле рядом, и мы начали разговор. Женщины остались за столом и говорили о чём-то своём, женском…

Я не в первый раз нахожусь дома у наших инвалидов-спинальников (колясочников). И так же, как и в тех случаях, удивляюсь, глядя на улыбающееся лицо человека, сидящего в инвалидной коляске. Перед моими глазами прошлись лица знакомых, у которых руки, ноги целы, но они недовольны жизнью, постоянно ропщут на свою судьбу. «Контраст», – невольно подумалось мне.

Тем временем Эдик рассказывал, что в Саки, где находится специализированный санаторий, он с друзьями ездил семь раз и каждый раз чувствовал улучшение.

«Мы, естественно, не вылечимся, не встанем на ноги, но Саки не дает ухудшиться нашему состоянию, а для нас это очень много значит. Потом нам сказали, что нет путёвок. Нам давали деньги на руки, и мы могли ехать туда, брать в аренду комнату для жилья и проходить процедуры. Каждый раз нас бывало 18–19 человек. Однако и это прекратилось. Сейчас нам говорят, что уже нет возможности, и предлагают поехать в армянские санатории Джермук, Арзни. Там хорошие санатории, но не для нас. В Карабахе нас шесть спинальников – участников Карабахской войны, и, думаю, при желании власти смогли бы нас отправить в Саки, потому что там специализированный санаторий для таких, как мы. Мне очень нужна машина с ручным управлением, я её не получил, к сожалению. Но всё равно, рано или поздно, я её куплю, она мне необходима как воздух…» – огорчённо говорит Эдик.

Я заметил, что на мониторе компьютера открыт сайт «Одноклассники» и видна страница Константина Македонского, жителя Одессы. Увидев мой взгляд, Эдик пояснил: «С Костей я познакомился в Саки. Мы подружились и постоянно общаемся в соцсети, по скайпу. Он узнал, что у меня появились пролежни и подарил новую воздушную подушку, которая стоит около $300. Я ему благодарен за этот подарок…»

Супруга Эдика Маня утром идёт на работу, дочь Лусине на занятия, и я решил спросить, как он себя обслуживает, когда домочадцев нет дома, и вообще рассказать, кто отремонтировал их дом, какая пенсия у него, как проходит день, навещают ли друзья-однополчане…

2

Услышав такое количество вопросов, Эдик, улыбнувшись, говорит: «Сразу скажу, что на первом этаже нашего дома проживают мои родители. Отцу – 88 лет, матери – 80, но я их не тревожу. Есть у меня три сестры, но они все замужем, у них свои семьи. День мой проходит так: утром встаю, умываюсь, завтракаю. Дома всё сделано так, чтобы я мог бы самостоятельно себя обслужить, вплоть до ванной комнаты и санузла, – Эдик показал, как складывается одна сторона коляски, чтобы он мог бы подтянуться и перекинуть своё тело, куда нужно. – Ремонт в нашем доме начали в 2013 году, а на следующий год уже сделали капитальный ремонт. Сразу скажу, нелегко было всего этого добиться – много писал, подключал людей… Бюрократы, они везде бюрократы, но главное – получилось…

Пенсия у меня неплохая по нашим меркам – 118 000 драмов ($1–482 драмов – прим. автора). В месяц один раз ко мне приезжают из Степанакертского реабилитационного центра и приносят всё необходимое: бинты, вату, различные лекарства и т.д. К слову, если я попаду в больницу, то любая операция для меня будет бесплатной.

Когда я лежал в реабилитационном центре, нам предложили, чтобы мы выбрали, чему хотим научиться. Я выбрал резьбу по дереву. После выписки, когда я уже был дома, друзья по моей просьбе принесли мне разные куски дерева, кругляки, и я начал делать различные сувениры. Нашлись инструменты, некоторые из них сделал я сам…

И я начал активно работать, мною сделано около 80 работ, из коих 50 у меня купили. Покупатели были из Франции, Белоруссии, России, Армении, Карабаха. Остальные сувениры я подарил родным и друзьям. На руках у меня осталось несколько работ.

Друзья… Что сказать… Боевые друзья часто заходят ко мне. После того, как со мной это случилось, часть друзей, можно сказать, «забыла» меня, но это пусть будет на их совести. Кому надо, те приходят, и я это ценю…

Та беда, которая случилась со мной, многому меня научила. Я по-иному смотрю на мир, на окружающих меня людей. Говорят, что весь мир театр, а люди актёры в нём. Я зритель, всё вижу и понимаю, где правда, а где ложь. Некоторые люди не понимают, что со стороны видны неподобающие действия актёров, то бишь их…»

Я молча слушал Эдика, пододвинув диктофон ближе к нему. Лусине принесла нам чай. Эдик потянулся за очередной сигаретой из початой пачки «Ахтамар». Пауза чуть затянулась. Я уже подумал, может, напрасно тревожу его своими многочисленными вопросами, некоторые из которых могут оказаться нетактичными…

Эдик будто прочитал мои мысли, улыбнулся, и мы продолжили нашу беседу. Разговор у нас пошёл про политику, и тут я убедился, что Эдик неплохо разбирается в ней, как в региональной, так и мировой. Мне стало интересно узнать о его видении перспективы решения карабахского вопроса, отношении к России, региональным державам, как он относится к войне и миру, политикам и дипломатам.

Вновь закурив сигарету, Эдик, чуть задумавшись, ответил: «Я постоянно смотрю телевизор, особенно новости. Наш карабахский вопрос очень сложный, потому что Алиев не захочет, чтобы мы стали независимыми. Если даже он и захочет признать нашу независимость, то боится, что и другие народы в Азербайджане её потребуют.