Николай Пирогов - Понемногу о многом

Воронин вышел из кабинета. Лаптев облегченно вздохнул.

Кабинет Воронина. Воронин разбирает бумаги, дверцы шкафа открыты, на столе – стопки папок. Входит Ашот Карапетян.

Ашот.Здравствуй, Виктор Петрович! Уходишь от нас?

Воронин.Здравствуй, Ашот, садись. Ты уж все знаешь.

Ашот.Знаю, даром, что ли, меня зовут Ашот, который все знает.

Воронин.Да, Ашот, ухожу на пенсию.

Ашот.А не ошибаешься? Жалеть не будешь? Ты же молодой еще.

Воронин.Жалеть? Может быть, и буду. Ведь всю жизнь в тресте проработал. Но решение принято, назад ходу нет.

Ашот.Виктор, а ведь ты один смог бы остановить этот грабеж в тресте. Все так считают. Кроме тебя некому.

Воронин.Ох, Ашот. Думал я, много думал. Ну, прикинь: воровство я бы прекратил. После этого всю команду во главе с Семенычем в прокуратуру надо сдавать. Верно?

Ашот.Верно, Витя. А дальше бы ты работал, руководил бы по справедливости, как всегда. Тебя же знают, уважают.

Воронин.И боятся.

Ашот.И боятся, это так. Но кто боится? Бездельники, хапуги.

Воронин.Ашот, ну как работать по справедливости, если вся эта затея Ельцина, Гайдара, Чубайса изначально несправедлива?

Ашот.С тобой меньше было бы несправедливостей.

Воронин.Вот именно – меньше. Давай прикинем: стал я генеральным директором ОАО, ЗАО или ТОО, черт их разберет, какая между ними разница? И что дальше делать? Зарабатывать деньги, выполнять любую работу, лишь бы прибыль была побольше.

Ашот.Ну и правильно.

Воронин.Чего же правильного? Честно работать не получится. Я уже в этом убедился. Значит, охмурять надо тех, с кем имеешь дело, или они тебя охмурят. (Побледнел, схватился за сердце.)

Ашот.Что, сердце? Попей водички.

Воронин.Да я уже научился, приспособился – валидол сосу. (Сунул таблетку в рот.) Ну так вот, придется делиться с милицией, пожарниками, СЭС, прокуратурой. И администрация города деньги у нас будет тянуть. И где здесь останется место для справедливости, о которой ты говоришь? Где? И чем я буду отличаться от Василия Семеновича? Чем? В результате буду такой же, как и он, ну, может, немного посправедливее. А что такое «немного» и кто оценит? Не для меня это, Ашот. Противно мне это.

Ашот.Да, ты, наверное, прав.

Воронин.Ашот, я всю жизнь занимался производством. Мне ставили задачи, давали ресурсы, указывали сроки. Все было понятно, ясно, я работал на государство. И ты ведь знаешь, трудно было всегда. Но я был счастлив. Да, счастлив. Мне есть, что вспомнить, есть чем гордиться.

Ашот.Ну, Виктор Петрович, я пойду.

Воронин.Через полчасика зайди, народ наш соберется. Проводы вроде бы.

Ашот.Спасибо, зайду . (Уходит. В дверях встречается с начальником снабжения треста.)

Снабженец.Виктор Петрович, вот бумаги вам на подпись.

Воронин.Какие?

Снабженец.Акт на списание труб и ваше заявление с просьбой продать их. Надо подписать их. (Кладет на стол бумаги.)

Воронин (читает бумаги) . Слушай, что за ахинею ты тут понаписал? Какая-то автомашина проломила стенку склада, разбила сорок аккумуляторов, и они электролитом залили трубы. И все это надо списать. Что за вранье?

Снабженец (нагло). Вранье. А без вранья трубы стоят в двадцать раз дороже. Решайте.

Воронин (сжал челюсти, помедлил, вздохнул и подписал). Ладно.

Снабженец.Деньги внесите в кассу. Документы я туда передам.

Воронин сидит молча, глядя в одну точку. По одному входят сотрудники. Винокуров, начальник производственного отдела, несет две большие сумки с продуктами.

Винокуров.Виктор Петрович, все купил, как вы заказывали.

Воронин.Спасибо, выкладывай на стол.

На столе появились водка, хлеб, сало, зелень, помидоры, огурцы. Собралось восемь человек. Молча расселись, глядят на Воронина.

Воронин(наигранно-весело). Ну-ка, плесните немного в стаканы-то.

Разлили водку. Воронин встал, поднял свой стакан.

Воронин.Ну, так вот, мужики, собрал я вас, чтобы сказать: на пенсию иду, на заслуженный отдых. По новому постановлению, оказывается, льготу северную могу использовать. Дом в деревне купил. Буду заниматься сельским хозяйством, крестьянствовать. Выделили мне по льготной цене трубы (крякнул) и ЗИЛ-130. За машиной еду завтра в Мурманск. Приеду – распрощаемся официально. Банкет обещаю. Решение окончательное. Вопросы есть?

Трое присутствующих (одновременно) . Есть.

Воронин.Тогда выпьем, закусим, и, что интересует, расскажу. (Через минуту-другую.) Ну, так спрашивайте.

Отодвинул папки на край стола, не рассчитал, и они упали на пол. Наклонился, поднял, лицо – свекольно-красное.

Винокуров.Виктор Петрович, а кем вы будете? Бедняком? Середняком? Кулаком?

Воронин.Чего-то ты ерунду какую-то несешь. Как это понять?

Винокуров.Понять просто. Кулаком – это значит использовать наемный труд, работников эксплуатировать. Середняком – самому хорошо работать, эффективно. Ну а бедняки – это, в основном, неудачники, пьяницы, еле себя кормят.

Большинство засмеялось, Воронин тоже хохотнул.

Воронин.Шутник ты, Винокуров. А резон в вопросе есть. Кулаком точно не буду. Лодырем не был никогда. Так что и бедняком не буду. Значит – середняком. Согласен?

Винокуров.Согласен-то я согласен. Но на земле работать – ох как нелегко с непривычки-то. Я приеду к теще в деревню, прополю ей грядку в огороде – или на карачках ползаю, или согнувшись кверху задом, как вы бумаги сейчас поднимали, а потом поясница разламывается. Или картошку окучивать: жара, оводы жрут, весь в поту, помашешь тяпкой часа два и думаешь: пропади все пропадом, да лучше я эту картошку есть не буду!

Воронин.Чтоб ты знал, Винокуров, закалка у меня сельская с детства. Что еще хотели спросить?

Один из присутствующих (пожилой человек) . Получается, Виктор Петрович, на собрании вы не будете?

Воронин (потупившись и глядя в сторону). Не успеваю я на собрание, да и что толку от меня, если увольняюсь? (Вздохнул.) И не к чему это обсуждать. Все решено окончательно.

Помолчали. Разлили остаток водки по стаканам.

Один из присутствующих.Желаем вам, Виктор Петрович, здоровья, успехов в вашем деле, чтобы у вас все росло и цвело и урожаи были выше крыши.

Сдержанно посмеялись, чокнулись.