Юрий Ефремов - Зов Антарктиды

Наше впечатление усиливалось необычной конструкцией домов. Они были сооружены на металлических сваях. Такие постройки встретишь не часто. Их возводят обычно в болотистых местностях или на мерзлых грунтах на севере. А здесь, в Антарктиде, дома ставят на сваях для того, чтобы под ними можно было ходить, и во время снегопадов ветры не позволяют здесь задерживаться снегу и заносить здания. Снег откладывается в виде длинных высоких шлейфов на некотором удалении от дома. Пространства между домами зимой заполняется метелевым снегом. Для быстрого таяния его удаляют с помощью бульдозеров.

Летом снег сходит здесь быстро, частично тает, образуются лужи, обнажается скалистое ложе, сложенное твердыми кристаллическими породами – биотит-гранатовыми гнейсами и более молодыми жильными породами – пегматитами с кристаллами полевого шпата, кварца и прослоями слюды. Это самые древние породы оазиса, образовавшиеся около миллиарда лет назад.

Здание медицинского центра на металлических сваях

Вблизи станции «Молодежная», в 25 км от нее, в районе горы Вечерняя, находится аэродром с ледяной взлетно-посадочной полосой, позволяющей принимать тяжелые самолеты, такие как ИЛ-18, АН-76 и др. Вблизи аэродрома на побережье залива Алашеева находился небольшой поселок аэродромной команды, обслуживающей взлетно-посадочную полосу и аэродромное техническое оборудование. Бытовые условия на этой станции немного хуже, чем на «Молодежной». Аэродромникам приходится приезжать каждую неделю на вездеходе в баню, за продуктами и другими материалами.

Аэродромная станция «Вечерняя»

Рядом с АМС «Молодежная» расположен аэродром местного назначения, с которого взлетают небольшие самолеты ИЛ-14, АН2, а также вертолеты, которые обслуживают антарктические станции «Мирный», «Новолазаревская» и др.

Первые знакомства и необычные сюрпризы. На «Молодежной» многолюдно и шумно, поскольку заканчивает работу двадцать восьмая антарктическая экспедиция, и готовится к зимовке двадцать девятая. Вернулись с сезонных работ полевые отряды. Сезонники полны впечатлений и теперь с нетерпением ждут прихода экспедиционного судна и самолета, чтобы отправиться на Родину.

Каждый из полярников включен в один из отрядов по профессии, имеет свой объект исследований или отвечает за определенную работу. А таких отрядов и групп на стации Молодежная было много. Это отряды аэрометеорологический, геофизический, высотного зондирования атмосферы, связи и радионавигации, включающий приемный и передающий радиоцентры, транспортный, логистики, включающий медицинский центр, поваров и др., специалистов взлетно-посадочной полосы, а также группы – авиационная, гляциологическая, дизельная электростанция и ремонтные мастерские.

Самый многочисленный аэрометеорологический, который объединяет специалистов, изучающих атмосферу и гидросферу (океан). Другой отряд высотного ракетного зондирования атмосферы, возглавляемый Яночкиным Анатолием Ивановичем, опытным полярником. С ним мы подружились как-то сразу и общаемся до сих пор. На всех полярных станциях и в том числе на «Молодежной» существовал строгий распорядок, особые правила техники безопасности и правил поведения, которые хорошо известны всем зимовщикам.

Но существовали и другие инструкции и наставления, о которых в то время не принято было говорить. Полагаю, что сейчас можно рассказать о строгом режиме на полярных станциях, установленном органами Советской власти во времена существования так называемого железного занавеса. Выполнение этих правил неукоснительно контролировалось компетентными органами, нарушения жестко пресекались, а иногда виновные привлекались к уголовной ответственности и получали запрет выезда за границу.

На станции «Молодежная» в штате официально существовала должность инспектора по надзору, на которую назначались кадровые сотрудники КГБ. В их обязанность входил контроль работы радиопередающих и приемных станций, а также негласное наблюдение за поведением каждого полярника: что они делают, какие разговоры ведут, как общаются с иностранцами, временно присутствующими на нашей станции и при увольнении сотрудников на территории морских портов капиталистических стран.

Среди нас находился такой сотрудник Вилли Сеславинский – среднего роста, тучный человек с рыжей бородой, занимавший должность библиотекаря. А об остальных его обязанностях мы только догадывались и позже поняли, что с ним ни в коем случае нельзя вступать в разговоры, затрагивающие вопросы политики, обсуждения существующих правил и распорядка на станции. Все разговоры фиксировались, возможно, записывались на технические устройства. Внешне этот человек казался простым, доступным собеседником, а на самом деле всегда был сам себе на уме и не упускал возможности получить запретную информацию любым путем.

Знали мы что-то и о «сексотах», т.е. внештатных сотрудниках, или просто говоря, «стукачах», которые всюду подслушивали нас, провоцировали на запретные разговоры и конечно сообщали куда надо. О наших делах и всех подозрительных разговорах было известно нашему «молчи-молчи». Он всегда был начеку, когда приходилось общаться полярникам с иностранцами, присутствующими на наших станциях, – американцами, немцами, кубинцами. Вили всегда пытался узнать, о чем мы говорили с ними, а иногда предлагал каждому письменно излагать суть разговоров. Были случаи, когда он пытался завербовать в свои ряды, как ему казалось, наиболее лояльных новых «стукачей». Предлагал такое сотрудничество и мне. Но я сразу отказался и, кто знает, как бы мне аукнулся мой отказ, если бы не исчезла советская власть в 90-х годах прошлого столетия.

Своеобразны были правила увольнения на берег в городах Перт (Австралия) и Сингапур – стран, относящихся к капиталистическому лагерю. Мы ходили тройками в сопровождении проверенного властями человека, обязательно партийного и, видимо, уполномоченного комитетом государственной безопасности СССР. Уходить от сексота мы не имели права, также как и возвращаться на корабль в не установленные сроки и в не полном составе. Все нарушения заносились в досье, которое находилось у нашего «молчи-молчи». Кто знает, что там было записано и какие последствия могли быть для каждого из нас. Этого мы никогда не узнаем, поскольку через пять лет после нашей зимовки в Антарктиде рухнула советская власть, а вместе с ней исчез и железный занавес, отделявший нас от зарубежных стран.