Юрий Слобода - Как стать богатым

Алексе́й Никола́евич Толсто́й – русский советский писатель и общественный деятель из рода Толстых, граф. Автор социально-психологических, исторических и научно-фантастических романов, повестей и рассказов, публицистических произведений. Лауреат трёх Сталинских премий первой степени.

«Красный граф» Алексей Толстой – так называли Алексея Толстого в советское время. Мало кто помнит, что знаменитый лозунг времен Великой Отечественной войны – «За Родину! За Сталина!» – был придуман А. Толстым за несколько лет до начала войны – в виде застольного тоста в честь 60-летия вождя.

И вождь не забывал советского Толстого, являясь его не только литературным покровителем.

Далее ещё одна неординарная личность. Маэстро хулиганской кисти Пабло Пикассо, итальянский миллионер-коммунист.

Па́бло Дие́го Хосе́ Франси́ско де Па́ула Хуа́н Непомусе́но Мари́я де лос Реме́диос Сиприа́но де ла Санти́сима Тринида́д Ма́ртир Патри́сио Руи́с и Пика́ссо – испанский художник, скульптор, график, театральный художник, керамист и дизайнер. Пикассо, за его политическое кредо, покровительствовал сам отец народов, Сталин.

Даже самое малое, что хочется создать для людей, непозволительная роскошь для обыкновенного человека. Всё прочее – не больше, чем иллюзия. Таланта без спонсора не бывает.

Спонсоры-покровители – господа положения, а вы прислуга на их празднике жизни. Хотите кушать то, что едят они, вначале не за общим столом? Верно служите и, может быть, когда-нибудь и вам разрешат сесть рядом.

Забудьте о созидании для человечества, созидайте для себя любимого, создавайте вокруг себя комфортную зону. Мастерство только тогда в цене, когда оно хорошо оплачено.

Посетит Европу новое русское купечество. Глаза разбегаются. И дома себе такого сварганить хочется. Чтоб как у людей. Немецкий мастер добротно сделает и возьмет как положено. Но отстегнуть, «как положено» – слабо, кишка тонка и жлобство давит. А от этого и аппетит портится и потенция пропадает. Торг идет, как на базаре. Хозяин и подрядчик по рукам ударили. Друг другу кукиш в кармане крутят.

А тут русский Ваня, умелец и передовик. По безработице груши околачивает. Слесарь-гроссмейстер, на заводе гайками в шашки играл. У тещи комод ремонтировал. Из табурета виолончель выстругивал.

– Зови, хозяин, отчебучу чего пожелаешь.

Импортный материал резать жалко. Завези домой, прислони к стене – уже по-за граничному. В конце концов соберутся настоящие умельцы, водятся такие ещё. В артель вольются, кооператив откроют.

Заводят в хоромы мастера Петровича. На одного работягу довеска административного, как колорадского жука на ботве. Подтянул Петрович штаны. Забил гвоздь. Уже заработал. Нет. Ошибся Петрович по неграмотности. Первый гвоздь забил за директора Константина Эрнстовича. Все по чести. Он ему работу дает. Второй гвоздь за бухгалтершу Римму Моисеевну. Она его копейку считает. Нужное дело. Третий гвоздь на прораба пошел. Четвертый на мастера. Взял Петрович жменю – заколотил. Чтоб не забыть никого. И зам-зама, и снабженца, и секретаршу, которую начальник по попке гладит для настроения. И для Кузьминичны, которая контору половой тряпкой протирает, тоже гвоздь заколотил. Вытащил свой гвоздь, протер шляпку.

– Ну, родной, засажу по самые…

Вспомнил Петрович молодость звенящую. Гвоздь, как в масло вошел. Доволен Петрович, на бутерброд с хлебом заработал. Опять промашка. Нельзя забывать, что в государстве живешь и на его территории гвоздь заколачиваешь. Разумно. Не нами придумано. Петрович еще жменю достал. И вторую засобачил, чтоб верняк дело было. Чтоб не думали, что Петрович Родину не любит. Дело сделано. Любо-дорого. Отцентровал он молоток снова. А гвоздь аж пищит. Железной душой скрежещет:

– Петрович, мать твою, здеся я! Расступись, я сам себя загоню в древесно-стружечную промежность.

Петрович за молоток, а его будто бы кто за штанину смыкает.

– За усатого пожарного инспектора гвоздь не забил, он тоже кушать хочет? Не забьешь – самовозгорание гвоздя произойдет. И асбестовый молоток покупать придется, с пенным и углекислотным огнетушителем в нагрузку. Короче, много проблем появится.

Забил Петрович гвоздь за дядю погоновожатого. А из-за его плеча фининспектор выглядывает. И папочкой ласково помахивает, карман проветривает. И совет дает:

– Ты по хреновинке этой за меня молоточком тюкни. А я свой параграф припечатаю.

Тюкнул Петрович.

– Следующий.

Маргарита Дихлофосовна на очереди.

– Гвоздь стерильный? Не вредно дышать, когда он коррозию выделяет?

Петрович понял.

– Я его вовнутрь быстро загоню, как медицинскую иглу. И никаких канцерогенов не учуете.

– Вот и правильно. Теперь и мне на душе сытно.

Колотит гвозди Петрович. И работа продвигается. Никого не забывает. Калейдоскоп лиц и красок в интерьере. От малиновых фуражек – до малиновых пиджаков. Вспотел, и перекусить некогда. Наконец очередь и до родного дошла. Шлеп по карману – пусто, как в желудке. Закончился гвоздь Петровича. Вышел весь. Доблестно, как генерал в отставку. Но и Петрович не гвоздем деланный. Бурчит живот и вместо головы соображает. Из хозяйской половицы гвоздь, как стоматолог извлек.

– Вот он, любезный кормилец.

Отрехтовал, как дамасский умелец, и в один дых, как кием в лузу шар загнал. Упала копейка Петровичу. Фух.

Умеют работать и у нас мастеровые. Гвозди бы делать из этих людей. И начинает получаться. Но со сроками – календарный фокус. Хозяин к Рождеству вселяется. Все честно знают. И руку жмут. Он елку в магазине капроновую прикупил, гостей назвал. И шампанское мысленно откупоривает.

А ему б к импортной игрушке – кисть в нагрузку. Пусть не дорогой флейц, но чтоб был с иголочки. Потому как к Пасхе рабочий процесс негласно приурочен. И пасхальные яйца красить нужно будет или свои с горя. А если на Пасху входыны – шампанское и бенгальский огонь в самый раз. Неустойкой хозяин ударит работягу. Так это он не его одного голодным оставит – а весь легион, от Константина Эрнстовича до мадам Дихлофосовны. А у гегемона потенция качества пропадет и вовсе. Вот и тянет кота за хвост кооперативный работник Петрович, как репку. А хвост резиновый.

Это у сказочного лукоморья наяривает по цепи кот ученый и в ус не дует. Цепь добротная. А по жизни – он сам по себе гуляет, и свой хвост под руку не сует. И вот появляется мэтр-маэстро Данила. Русский зодчий. Прадед его Казанский собор возводил. Дед – Янтарную комнату шлифовал. Дядька – блоху клеймил. Руки из головы растут, девяносто восьмой пробы. Чудак-бессеребреник. Дело почуял – глаза как у блаженного зажглись. Работу выложит, как душу. И гвоздь не заколотит, а ввинтит пальцами. И на крест пойдет, воплощая идею мастера. И воскреснет, как положено богу.