Александр Ушаков - Ататюрк: особое предназначение

Мало того что реакция очень быстро восстанавливала свои силы, не было единства и в рядах самих младотурок.

Как это и всегда бывает в таких случаях, после победы над общим врагом главные идеологи движения разделились на два лагеря, которые придерживались различных взглядов на будущее страны.

И в то время как принц Сабахеддин выступал за децентрализацию и религиозно-национальную автономию, его противники были приверженцами строгой централизации и насильственного отуречивания народов империи.

В результате Сабахеддин создал целый ряд политических группировок, среди которых особенно выделялись «Либералы».

В своей борьбе со сторонниками «Единения и прогресса» их лидеры быстро нашли общий язык с консервативной османской бюрократией и правым крылом парламентариев.

Парламент оказался расколотым и так и не принял ни одного важного решения.

Так ничего и не сделав в социальной сфере, младотурки быстро теряли популярность у турецкого населения империи, получившего взамен сладких обещаний еще больший налоговый гнет.

Косо смотрели на них и нетурецкие народы, поскольку младотурки с непостижимой быстротой забыли все свои обещания, и на деле «политика оттоманского единства» свелась к отуречиванию других национальностей.

Печально складывались дела и во внешней политике.

После того как 5 октября Болгария объявила о своей полной независимости от султанской власти, а на следующий день Австро-Венгрия аннексировала Боснию и Герцеговину, за считанные месяцы империя потеряла больше, нежели Абдул-Хамид за все время своего правления.

Что сразу же дало ему повод обвинить «Единение и прогресс» в «оскорблении нации и религии».

Недовольные политикой младотурок все выше поднимали голову, и Абдул-Хамид не сомневался в том, что он и на этот раз сумеет покончить с ненавистной ему конституцией.

В ход снова пошла религиозная пропаганда, и в столице начались бесконечные демонстрации учеников религиозных школ, требовавших восстановления старых порядков.

Волновались и казармы, где реакционно настроенные офицеры подстрекали солдат на выступления против новой власти.

Против иттихадистов выступили при негласной поддержке султана влиятельные мусульманские фундаменталисты, требовавшие возврата к законам шариата, сторонники партии Ахрар.

Как и всегда в подобных случаях, для решающего выступления нужен был только хороший повод, и его, конечно, нашли.

На одном из собраний одетый в офицерскую форму неизвестный убил близкого к клерикальным кругам журналиста Хасана Фетми-бея, и с быстротой молнии по столице распространились слухи о том, что это дело рук младотурок.

В ночь с 12-го на 13 апреля солдаты Первой армии и многочисленные горожане окружили парламент и потребовали немедленной отставки правительства, восстановления шариата и власти султана.

Затем озверевшая толпа штурмом взяла здание парламента и убила двух депутатов.

Общее число мятежников достигло 100 тысяч.

Началась расправа с приверженцами младотурок.

Русский посол в Стамбуле И.А.Зиновьев в одной из своих депеш сообщал, что «движение вызвано было пропагандой низшего мусульманского духовенства».

Великий везир Хусейн Хильми подал прошение об отставке, и с несказанным удовольствием султан приказал новому правительству удовлетворить требования «восставшего народа».

На великих радостях он закрыл глаза на начавшуюся в Стамбуле вакханалию, и опьяненные победой мятежники с великим знанием дела грабили столицу в течение целых двух дней.

Причем доставалось, как и всегда бывает в таких случаях, и правым и виноватым!

И все же больше всех били, конечно, не успевших бежать в Салоники младотурок.

Однако лидеры «Единения и прогресса» и не думали сдаваться на милость победителей.

За ними стояла расквартированная в Македонии Третья армия, и именно в эти дни Кемаль получил великолепную возможность проявить себя в полном блеске.

Назначенный начальником штаба созданной при его самом активном участии стотысячной «Армии действия», он двинулся в поход на мятежную столицу.

Кемаль сам дал название своей армии.

– Я, – рассказывал он, – хотел найти название, которое не задевает никого и с которым каждый может согласиться. Я выбрал слово «харекет», соответствующее французскому слову «движение», к тому же мы действительно находились в движении…

Он очень надеялся отличиться в боях и занять достойное его дарованиям место в политическом руководстве «Единения и прогресса».

19 апреля «Армия действия» вступила в пригороды Стамбула, и Кемаль от имени командующего пообещал наказать всех «преступивших через конституцию и позорящих всех честных офицеров Османской армии мятежников» и простить раскаявшихся.

В почтовом отделении, откуда он давал свои телеграммы, он познакомился с морским офицером Хусейном Рауфом, будущим командиром легендарного крейсера «Хамидие» и его соратником в борьбе за Независимость.

А затем… командование «Армии действия» возглавили командующий Третьей армией Махмут Шевкет-паша, примчавшийся на звук выстрелов из Берлина Энвер и другой герой революции майор Ниязи.

Кемаль снова оказался на вторых ролях.

Впрочем, ему в любом случае ничего не светило, так как он умудрился испортить отношения с командующим, и, как указывают некоторые документы, он был снят с должности и отослан в Салоники еще до смены руководства армией.

22 апреля члены разогнанного парламента приняли решение о смещении султана, а еще через несколько дней произошло кровопролитное сражение со стоящими на стороне султана воинскими частями.

Прекрасно организованная стараниями Кемаля «Армия действия» одержала победу и вошла в Стамбул, где встретила не менее яростное сопротивление особо рьяных защитников Абдул Хамида.

Особенно жестокие бои шли у здания правительства, где мятежники заблаговременно возвели баррикады.

Снова отличился взявший штурмом казармы бунтовщиков Энвер.

По занятию Константинополя, Махмуд Шевкет-паша окружил своими войсками дворец Йылдыз, где жил Абдул-Хамид, и прекратил все его сношения с внешним миром.

Лишенный пищи, воды и освещения, окруженный своими телохранителями и фаворитами, осыпавшими теперь его упреками, Абдул-Хамид через 2 дня выразил желание вступить в переговоры.

Вторая дивизия с боем взяла султанский дворец, и победители прошли победным маршем по столичным улицам, толкая перед собой длинную вереницу евнухов, шпионов и рабов султана.

Назначив себя военным комендантом, Махмут Шевкет-паша ввел в городе военное положение, и суды военного трибунала приступили к своей кровавой работе.