Борис Екимов - Говорю вам…

«…У Байгушевой обнаружено: пшеница смешанная с рожью 38 кг, было спрятано в матрац. У Долгачевой – пшеницы 9 кг 500 г, крупа 4 кг, пшеница с примесью 57 кг. Трудодней имела 104, на них получила 9 кг озимки».

На 104 трудодня выдали лишь 9 кг пшеницы!

Из протоколов:

«Комиссия считает, что хлеб краденый».

«Я заглянул на полку где лежали пышки из дранки». «Хлеб из колхоза не получали, ясно хлеб краденый». «Колхозникам пшеницы не давали, значит краденая».

И вывод: «фактом изъятия у них хлеба вполне изобличаются».

Напрасны оправдания и просьбы:

«Хлеб у меня купленный, на это есть свидетели… У меня малолетние дети – четверо – старшему 10 лет. Прошу пустите меня… Я купила во Фролове, за 2 пуда заплатила 60 рублей. С поля хлеб я не крала…»

«Моя вина… это боязнь голодовки, глупость моя женская. Прошу уменьшить наказание, я признаюсь и раскаиваюсь кражей не занималась… Прошу дать возможность быть не в разлуке с единственным сыном… пришлось так много пережить горя и слез…»

Приговор: 10 лет с конфискацией.

«Кража была произведена, – признается Федор Егорович Абалмасовиз села Ягодное Ольховского района. – Но я был вынужден это сделать – с целью пропитания моей семьи – 7 человек. Я думал, что придется мне голодать, хлеба не хватит. Имея 212 трудодней мне колхоз хлеба на эти трудодни не выдавал. Всего за 1932 год я получил 85 кило». (На 7 едоков, напомню я).

Жена Абалмасова просит: «Остаюсь с пятью детишками, из которых старшему 15 лет».

Приговор: 10 лет с конфискацией имущества.

Нелишне прочитать опись имущества колхозника Абалмасова:

«Дом – 1. Одеялок детских – 3 шт. Кровать – 1. Полотенце – 1.

Перина – 1. Рубаха мужс. – 1.

Дерюшка – 1. Ватола шерст. – 1.

Подушек – 3.

Тыквы – 20 шт.»

Невеликий, скажем, нажиток. Не больно разбогатело государство от конфискации 1 рубахи мужской и 20 тыкв. Эти тыквы да свекла, картофель, капуста – были основной пищей в наших краях. Но и такой еды не хватало. Спасались кто чем мог.

Из рецептов голодных лет нашего края: дубовые желуди чистятся и заливаются водой, которую меняют время от времени в течение трех-четырех суток, пока не уйдет горечь и желуди не посветлеют. Потом желуди сушатся в печи, толкутся в ступе. Просеивают, и желудевая мука готова. Из нее пекли лепешки, по-донскому «джуреки». На вид – черные. Сухие. Глотать их было трудно. Особенно с непривычки.

Вспоминает Федора Федоровна Бирюкова, хутор Евсеев:

«Плохо жили… Папа принес зернеца. Я как сейчас помню, плащ у него был брезентовый, он в кармане приносил зерно. Его на мельничке крутили… А я у окна стояла, чтобы кто не увидел. Потом папу все же посадили, кто-то доказал. Дали десять лет. Судили на хуторе, в клубе. И мы втроем глядели, как нашего папу судили: мне – 6 лет, я – старшая, Ивану – 4 года, Фетису – 2 года. Дали 10 лет, увезли. Там их в тюрьме вши поели, и они перемерли. А мы остались… Летом мама в бригаде, в июле их и домой не пускали. А мы в «площадке». В бригаде хлебный паек давали, а мама его нам приносила. Она на заре прибежит, стучится, а я ее жду, я знала: мама придет, хлебушка принесет. Она постучит, ей открою, она кусочек разделит меж нами: Фетису, Ивану и мне. Я его долго сосу…»

Был такой лозунг, широко известный: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!» Не только товарищу Сталину. Но и всем другим: кто помогал, кто судил, кто доносил и прочее…

Акт:

«24/VII-33 в 2 часа дня во время обхода полей «Путь агронома» на озимой пшенице были задержаны дети в количестве трех человек. Двое из них принадлежат гражданке Шестопаловой… Установлено что эти дети настригли колосков озимой пшеницы в количестве 5 кг в двух сумках.

«В политотдел и уполномоченному РОМ при сем препровождается гр-ка Шестопалова Пелагея Семеновна… для привлечения к ответственности, а также направляется две сумки с колосьями.

Из протоколов допроса.

«Свидетель К., 28 лет, грамотный, женат, семьи 2 души, батрак, по профессии шофер:

По делу показываю… проезжая массив пшеницы были обнаружены и задержаны дети в количестве трех человек от 6 до 9 лет в коих было обнаружено в сумке чистые колосья пшеницы весом 5 кг… пшеница, очевидно, была нарвана руками. Родители задержанных свободно могли знать о том куда их дети собирались идти. Боле добавить не могу в чем и расписуюсь».

Свидетель Н., 26 лет, грамотный, женат, семьи 3 души, кандидат ВКП(б) билет № ___:

«…дети возраста от 6 до 9 лет были задержаны с колосьями зерна… которые безусловно были настроены своими родителями. Самостоятельно дети такого возраста, как 6 лет, за 6 км не могли уйти. Очевидно были информированы. Кто они по соцположению то я таковых не знаю. В чем и расписуюсь».

Обвиняемая Шестопалова П. С., 32 лет, вдовая, на иждивении 3 ребенка от 5 до 9 лет, по соцположению раскулаченная в 1930, имущества нет – изъято:

«Не признаю себя виновной в посылке своих детей с целью стрижки колосьев. Они пошли купаться, а потом пошли рвать колоски. Я не знала. Они ушли самовольно».

Из обвинительного заключения:

«…Организовала своих родных детей возрастом от 6 до 9 лет… с целью хищения колосьев в количестве 5 кг… чем самым совершила преступление кое предусмотрено постановлением Правительства ЦИК СНК от 7/VII-33 года».

Приговор именем Российской Социалистической Республики:

«Обвиняемая послала своих детей на совхозное поле производить обмолот и дети выполнили приказание и намолотили по 5 кг каковые были задержаны на месте преступления» (а в показаниях было: 5 кг – на всех. Теперь же «по 5»).

Приговорить Шестопалову П. С. к лишению свободы сроком на 10 лет.

Определение суда:

«Обвиняемая Шестопалова осуждена на 10 лет и после ее осталось трое детей малолетних ввиду того что они остались беспризорные… послать в комиссию несовершеннолетних для определения таковых.

Из кассационной жалобы:

«…Я своих детей на поля не посылала а ходили в сад за яблоками. Но какими путями они попали это прямо они по своей глупости, дети совершенно малолетние. От детей своих не отказываюсь… Суд указывает, что дети набрали по 5 кг каждый. Я в корне то опровергаю что дети одному 4 года, второму 6 лет и 3-му 9 лет этого никогда не наберут…

Если уж судили бы меня за то что я жена кулака… Мужа осудили на три года, где и погиб… Я с малыми детьми осталась. Меня выселили на кулацкую точку где я перезимовала и от голоду я с точки ушла, договорилась с комендантом… для спасения малых детей ушла на свой хутор где занималась огородом. Я не судима. К Советской власти я была лояльна… прошу крайсуд снизить меру наказания дать воспитать мне детей которые остались без призрения».