Михаил Гусман - Формула власти

Михаил ГУСМАН: Программы премьера – это очень хорошо, но реализовывать их должен народ. Израильский народ очень специфический. Здесь и сефарды, и ашкенази, и светские, и религиозные. Не мешает ли такое многообразие тому, чтобы Израиль все-таки стал единым народом и тем самым мог реализовать те программы, которые вы планируете?

Б. Н.: Нет, наоборот. Нельзя объединить всех насильно. Нужно сотрудничество, а не единство. Сотрудничество в основных задачах, в общих вопросах, но не подгон под одну линейку. Наоборот, мы исходим из множества культур. Евреи, съехавшиеся из сотни стран, – великая сила.

«Если захотите, сказка станет былью» – эти слова принадлежат теоретику сионизма Теодору Герцлю. В конце 19-го века сионизм оформляется как идеология, а Теодор Герцль впервые употребляет термин «еврейское государство». Главным устремлением сионизма заявлено «создание для еврейского народа правоохраняемого убежища в Палестине». К концу 1917 года репатриантов в Эрец-Исраэль было уже 85 тысяч.

М. Г.: Господин премьер-министр, вы родились буквально через год после возникновения государства Израиль, вы его ровесник. Фактически Израиль сформировал вас и вы сформировались в Израиле. Что означает для вашей жизни, для вашего сердца Израиль – государство, в котором вы сегодня премьер-министр?

Б. Н.: Это моя Родина. Это – почва для моего существования, для моего личного существования. Я вырос в Иерусалиме и увидел множество национальных ценностей, не только современных, но и древних. Сейчас я работаю здесь, и мое присутствие здесь не является призрачным. То есть, я ощущаю глубокую связь с моей Родиной.

Биньямин Нетаньяху принадлежит к очень известной израильской семье. Его дед, знаменитый раввин – Натан Меликовский, вывез многодетную семью из Литвы, из Зарайской волости, в Палестину. Отцу Биньямина тогда едва исполнилось десять. Шел 1920 год.

Б. Н.: Моя семья связана с «Гением из Вильно». И я всегда говорю, что мой род постепенно сокращается. Но у нас все знают о нашей родовой традиции получать лучшее образование, задействовать свой мозг, вкладывать в это все свое сердце.

Г. М.: Как повлияли репатрианты из России на жизненный уклад в Израиле?

Б. Н.: Прежде всего, они внесли вклад в само возникновение Израиля, поскольку еврейское национальное движение имело свои корни в России, а отцы-основатели Израиля прибыли из России и говорили по-русски.

Возрождающуюся еврейскую общину в Палестине возглавили Бен-Гурион, Дизенгоф, Бен-Цви, они знали русский в совершенстве. Журналист, писатель и политик Владимир Жаботинский, последователь Герцля, создал целую литературу на русском языке.

Отец Биби, так звали Биньямина в детстве, да и сейчас часто так называют, впоследствии стал известнейшим историком, первым секретарем одного из основателей сионизма Зеэва Жаботинского.

Б. Н.: Жаботинский и другие связаны с той системой ценностей, с российской культурой. И для основателей современной еврейской нации эта система была весьма востребованной. Оттуда пришли мощные волны эмиграции.

Отстаивать право на существование гражданам государства Израиль с оружием в руках пришлось долгие десятилетия, очередная война взрывала страну, а следом наступали недолгие периоды мирной жизни. Но израильтяне строили города, сажали деревья, возделывали поля, рожали детей. Новое государство крепло.

Б. Н.: Отец научил меня одной вещи: «Каждый живой организм, чтобы выжить, должен вовремя обнаруживать опасность». Будь то животное или целое государство. Думаю, это очень мудрый совет, и не только для нашего народа. Думаю, наша история, в том числе наша общая история прошлого века, подтверждает мудрость этого совета.

В начале 60-х Бенциона Нетаньяху пригласили преподавать в Массачусетский университет, и он уехал в США, забрав с собой младших детей. Биби окончил там колледж, а когда ему исполнилось 18, вернулся в Израиль для того, чтобы, как все израильские юноши, пройти военную службу. Пять лет Биньямин служил в элитном спецподразделении сил особого назначения «Саерет маткаль». Туда попадали только мальчики из семей, корнями связанных с историей страны. Участвовал в нескольких секретных боевых операциях на территориях вражеских Израилю стран. Дважды был ранен.

Б. Н.: Нас учили делать невозможное. Нас приучали к тому, что нет невыполнимых миссий. Нужна лишь максимальная концентрация и полное взаимопонимание, и взаимодействие с тем, кто рядом с тобой. Я получал полное удовлетворение от моей службы. Происходило много нестандартных ситуаций, но тогда это воспринималось как приключение. И только в более зрелом возрасте начинаешь понимать, насколько ты рисковал и как близко был к смерти. В возрасте 18–23 такие вещи понятны и непонятны одновременно.

Закончив службу в армии, Биньямин Нетаньяху вернулся в США, продолжил учебу, стал успешным бизнесменом. А в 1976 году получил из Израиля известие, которое полностью изменило его жизнь.

27 июня четверо террористов захватили самолет Air France, рейс 139 Тель-Авив – Афины – Париж. Самолет приземлился в аэропорту Энтеббе в Уганде. 105 евреев оказались заложниками, их заперли в здании старого терминала. Правительству Израиля предъявили ультиматум. Через 48 часов заложников начнут убивать… Спецоперацию по освобождению людей возглавил подполковник Йонатан Нетаньяху, старший брат Биньямина.

Меньше минуты потребовалось спецназу, чтобы обезвредить террористов. Все заложники спасены. Убит руководитель спецоперации Йонатан Нетаньяху.

М. Г.: Позвольте спросить вас, господин премьер-министр, как гибель брата отразилась на вас?

Б. Н.: Это изменило мою жизнь. Понятно, ведь мы были очень близки, я очень уважал его. Он не должен был умереть для того, чтобы стать легендой. Он и так был легендой. Когда он погиб в антитеррористической операции, он не осознавал, что террор создается государствами, которые его поддерживают, что нужно вести борьбу именно с этими государствами. Именно поэтому, уже после его смерти, я основал и возглавил Институт Йонатана в Иерусалиме – центр по изучению проблем международного терроризма. Понятия «государственный терроризм» до того момента не существовало. Именно стремление победить государственный терроризм привело меня в политику.

Через три месяца после гибели брата 26-летний Биньямин организовал в Соединенных Штатах семинары об угрозе терроризма. Тогда-то его и заметил посол Израиля в США и сделал своим заместителем. Так начиналась дипломатическая и политическая карьера Биньямина Нетаньяху.

М. Г.: Я хотел бы коснуться того периода жизни, когда вы, господин премьер-министр, проявили себя блестящим дипломатом. Вы ряд лет работали в ООН, были министром иностранных дел. Я помню ваши блестящие выступления во время сессии Организации Объединенных Наций, на заседании Совета Безопасности. Как дипломат, как человек, который занимался реальной политикой, какой message, какое послание вы считали самым важным для израильского дипломата направить мировому сообществу?