Яков Кротов - Революционные времена Усть-Каменогорска. Жизнь участника событий

составитель и редактор Виктор Гаврилович Кротов

© Яков Васильевич Кротов, 2019

ISBN 978-5-0050-8136-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Подготовил к публикации: Виктор Кротов (внук).

На обложке: фото из семейного архива..

История этой книги началась с удивительной неожиданности.

Когда в ранней юности я стал понемногу интересоваться историей нашей семьи, отец рассказывал про своего отца, Якова Васильевича, про их жизнь в Усть-Каменогорске. Про то, что Яков Васильевич распространял книги, а в революцию был одним из организаторов первых тамошних органов советской власти, был заключён в крепость колчаковцами, бежал, пережил покушение. Про то, что погиб он под Краснодаром, партизанствуя во время Великой Отечественной войны.

Позже я стал писать запросы в архивы: нет ли каких-нибудь сведений о жизни Якова Васильевича? Архивы меня переадресовывали от одного к другому, пока не пришёл утвердительный ответ. В нём говорилось, что в архиве имеются рукописные воспоминания Я. В. Кротова, а если мне нужны сведения подробнее, то можно обратиться к нему самому по адресу: «Анапский район и т.д.». Считая, что здесь какое-то недоразумение, я написал осторожное письмо на присланный адрес. В ответ прилетела телеграмма:

«Да Витя я твой дед»!..

Оказалось, что сообщение о расстреле относилось к однофамильцу, а сам Яков Васильевич после войны не сумел отыскать никого из семьи, потому что кто-то из детей погиб, у остальных изменились адреса. Он второй раз женился и осел под Анапой. Его дочь Нелли, которая приходилась мне тётей, была едва старше меня.

Летом 1970 года я побывал у него под Анапой. Дедушке было 87 лет он был крепок, и даже продолжал немного столярничать.

На следующий год он заехал в Москву, когда возвращался из Усть-Каменогорска (туда его пригласили по случаю каких-то торжеств). Не сообщив время приезда, он позвонил прямо в дверь. Приземистый, худой, голубоглазый. Рядом с ним стоял чемодан, который я еле втащил в квартиру, удивляясь, как дед с ним справляется.

По нашей просьбе Яков Васильевич написал ещё три тетрадки воспоминаний, тем более что увиденное в Усть-Каменогорске его возмутило:

– Там совсем не те считаются борцами за советскую власть, кто на самом деле её создавал. Мне просто противно стало!..

Воспоминания оказались искренними, выразительными и колоритными по стилю, но порою хронологически непоследовательными, с повторами, в каждом из которых проявлялся свой ракурс изложения. Однако и в таком первозданном виде они заслуживали всяческого внимания. Мой брат, историк и архивист, опубликовал их на своём известном сайте «Библиотека Якова Кротова».

Лишь сравнительно недавно, перечитывая эти тексты, я понял, что эти воспоминания можно сделать доступными достаточно широкому читателю, придав им более читаемый вид. Для этого я свёл все тексты в единое по хронологии повествование и разбил на смысловые главы и главки, указывая, где можно, примерный временной интервал событий. Стилистическая правка была минимальной и касалась, в основном, знаков препинания. Естественно, я ничего не добавлял от себя, кроме простых заголовков, с которыми, думаю, вполне согласился бы Яков Васильевич: большей частью они были взяты из его собственного текста.

Теперь, когда постепенно оказалось, что некоторые члены нашей семьи стали людьми пишущими, особенно интересно обратиться к тому, кто стал первым звеном этой цепочки.

Следующим звеном стал сын Якова Васильевича, Гавриил Яковлевич Кротов, книга которого «Три поколения» во многом пересекается с событиями, описанными здесь. В этом издании приведены некоторые его примечания, оставленные на полях рукописи Якова Васильевича.

Родился я в 1883 году 4-го октября в семье рабочих.

О моих предках я узнал из рассказов моей бабушки Ирины Савельевны, уроженки села Коначенки, стоявшем на возвышенности реки Белой. Ирина Савельевна любила рассказывать про своё поколение. Рассказывала, что ее свёкор, отец её мужа Даниила Михайловича (моего деда), звали его Михаил Андреевич (мой прадед), был крепостным помещика Мосолова. На север они перебрались до освобождения 1861 года, когда стало невозможно жить из-за побоев, розог и других издевательств со стороны помещиков и управляющих. Его считали хуже всякого животного, били и пороли, кому он прислуживал, вместо пищи получал побои.

Михаил Андреевич работал ямщиком на тракте Глазов – Залазнинский завод 1 1 Кайско-глазовский тракт, первая «государственная» почтовая дорога, прошедшая по территории нынешнего Омутнинского района с юга на север. Построена в середине XVIII века, связывала уездный город Глазов с Каем (и далее в Великий Устюг и Пермские земли). Проходила через Кирсинский, Песковский, Залазнинский заводы, деревни Ренёвскую, Морозовскую, Хробыстовскую и другие. На рубеже 1880-1890-х гг. Залазнинские заводы приобрёл «винный король» России Альфонс Фомич Поклёвский-Козелл. (прим. ред.) , гонял земские подводы, то есть подводы, содержавшиеся земством. Возил на земских лошадях господ и чиновный люд.

Ямщик был крепостной мужик, а подводы казённые… Часто бабушка рассказывала мне, как самодуры чиновники и бояре расправлялись с ямщиками, с их жёнами и дочерьми, которые обслуживали проезжавших барских прихвостней. Едет какой-нибудь самодур под хмельком, и всё приготовленное и поданное на стол ему не нравится. Если яйца не того вкуса, то эти яйца бросаются в лицо обслуживающей. Жаловаться было некому, а муж или отец не имели права защитить дочь или жену, а то ему всыплют розог или нагаек. Отказываться было нельзя, а то хуже будет.

Таким-то образом крепостные люди бежали в глухие леса, чтоб хоть в тяжёлых условиях, но жить без побоев. В дебрях обрабатывали клочки земли, что могли они отвоевать у тайги, ловили рыбу мордочками (приспособление для рыбной ловли), ловили в силки рябчиков, косачей.

Старались жить тише, чтобы не проведали пристава. Кого же обнаруживали, того, как говорила бабушка, возвращали к помещику. Жили тихо, чтоб не обнаружили, ютились по два, по три двора, занимались охотой, ну и по возможности обзаводились хозяйством. После освобождения от крепостной зависимости стали из отдельных стойбищ создавать починки, то есть объединять свои жилья и обрабатывать землю. Начальство брало эти починки на учёт и облагало податями в доход казны. Север был богат не только лесами, но и рыбой, и дичью, а также такими деревьями, как черёмуха, рябина, ягодами малины, клюквы, и даже рудой.