Анатолий Салтыков-Карпов - Россия на энимэл фарм

Сложность такого обсуждения еще заключалась в том, что если бы внук жил в России, то он бы неосознанно вовлекался в историю родины через бытовые беседы, просмотр разных исторических фильмов и прочие источники информации. Даже памятники и названия улиц позволяли бы увлечь в историю или служить поводом для познавательных бесед. Здесь же, в США, не было ни памятников советским вождям, ни различных революционных названий, типа: площадь Октябрьской революции, или Диктатуры Пролетариата, или Ленина.

Пока дед Петя это говорил, он чувствовал, что его внутренний дух и голос начинает разделяться на две составляющие – американскую и советскую. Хуже того – он это почувствовал так, словно в нем сидят два деда. Один – верный и преданный последней присяге на верность США, а второй – остаточный, советский.

«Вот они, странности жизни», – подумал дед. «Я в своей жизни принимал присягу только два раза. Первый раз – когда начинал служить в Советской армии и готовился биться насмерть с миром капитализма и защищать Советский Союз и коммунистические идеалы. Второй раз я принимал присягу на верность США в зале заседаний окружного суда города Нью-Йорк. Поскольку я всю жизнь руководствовался уставом внутренней и караульной службы вооруженных сил СССР. Кстати, очень мудрая книга. То в ней указано, что выполняется последнее приказание. А последнее приказание было: верно служить Соединенным штатам Америки. Тем более, что Советский Союз исчез вместе с моей присягой. Кроме того, по возрасту я уже не могу служить. В крайнем случае, в тылу могу что-то подсобить. На кухне, например, как рабочий по камбузу. Поэтому возникает некая двойственность меня сегодняшнего и того, прожившего много лет в другом пространстве. И опять, тот меня настиг в США».

Тот последний был не согласен с некоторыми положениями повести. Эта стопка бумаг растаптывала часть его прошлой жизни, которую он никак не мог перечеркнуть и, тем более, показать это внуку. Он должен был корректно объяснить все, что там было представлено. Кроме того, надо было учесть, что внук все-таки американец русского происхождения. Следовательно, в нем генетически должны быть сохранены основные исторические ценности нации, которые ему позволят в дальнейшем активно жить в этом мире. Не может же дворовая девка империализма – генетика – ошибаться здесь, в самом логове мира капитала. Кроме того, надо же говорить о политкорректности. Все-таки только здесь, в США, проживает несколько миллионов русских и выходцев из России и Советского союза. И что все остальные граждане западной цивилизации втайне думают о нас всех после прочтения этой увлекательной повести?

– Никита! Я предлагаю брать для обсуждения некоторые наиболее злободневные и непонятные моменты в рукописи. Я тебе дам разъяснения, которые найду наиболее понятными и благоприятными для твоего понимания.

– Хорошо, дед, – согласился внук.

«Собственно говоря, проблема заключается в том, что американцы поверят во все что им преподнесут, – неожиданно подумал Петр. – Читая эту повесть, что они могут подумать о нас всех, тут и там, за океаном живущих? Кроме того, тут же, в Интернете, дается подробное разъяснение тех событий их аналогия, применительно к событиям в России и Советском Союзе. Сноуболл – это Троцкий. Боров Наполеон – Сталин. Свиньи – это коммунисты, собаки – рыцари революции, чекисты с горячим сердцем и холодным разумом. А быки, коровы, овцы, куры и остальные животные, грубо говоря – скот, так это весь советский народ. Точнее говоря – русские по понятиям американцев. Ужас!!!

– Повесть, вроде бы, начинается как детская сказка, – начал Петр. – Животные обсуждают свою жизнь и жизнь своего хозяина. Показаны два мира: один – это мир хозяина, который управляет и руководит фермой, а второй – это мир животных, которые являются одновременно и работниками, и продуктом для реализации.

– Я понимаю, – сказал внук, – я видел американские фермы и имею примерное представление об их работе.

– Животные собираются и, в своем кругу, начинают обсуждать свои проблемы.

– А так у нас обычно, когда возникают проблемы личного характера – люди идут к психотерапевтам или собираются в кружки. Например, анонимные алкоголики или жертвы насилия.

– Да, все верно, только тут обсуждаются вопросы, связанные с тем, как хозяева их эксплуатируют, заставляют работать. Работникам кажется, что хозяева им недоплачивают. Затем начинается обсуждение смысла жизни. Это старый философский вопрос: для чего живем.

– Да, дед! Тут вот один боров обращается и спрашивает о смысле нашего бытия. При этом тут же сам и отвечает, что жизнь проходит в унижении и тяжком труде…

– В России, на родине твоих предков, много лет тому назад, образованные порядочные люди, видя, как тяжело живет простой народ, думали улучшить его положение. Они писали различные повести, стихи, в которых описывали трудную жизнь простого трудового народа. Вот, например, был такой русский поэт – Некрасов, – он писал:

«Где бы сеятель твой и хранитель,

Где бы русский мужик не стонал?

Стонет он по полям, по дорогам,

Стонет он по тюрьмам, по острогам,

В рудниках, на железной цепи;

Стонет он под овином, под стогом,

Под телегой, ночуя в степи;

Стонет в собственном бедном домишке,

Свету божьего солнца не рад;

Стонет в каждом глухом городишке,

У подъезда судов и палат.

Выдь на Волгу: чей стон раздается

Над великою русской рекой?

Этот стон у нас песней зовется.»

Другой писатель, Радищев, написал сочинение «Путешествие из Петербурга в Москву». Там описал ужасы тогдашней жизни. Кстати говоря, в России, как и в США, было рабство. Были люди-рабы. Их называли крепостными. Это, примерно, как наши американские негры. Их продавали как скот или как разные предметы.

– Ты что, дед, не говори! Это слово забудь. Правильно надо говорить «афроамериканцы». Иначе могут возникнуть большие проблемы от такого слова.

– Хорошо, учту. Такие произведения показывали негативные стороны царского правления. Очень часто российские власти сажали таких людей в тюрьмы. Поэтому в России появилась такая фраза: «злые языки страшнее пистолета». Поэтому часто недовольные таким положением люди собирались на тайные собрания. Обычно это проходило в лесах. Там рабочие, а тут – животные, читали разные запрещенные газеты. Много таких газет печаталось за границей. Таким образом, рабочие готовились к битве с капиталистами.

– Так это придумали мы, русские! – зардевшись от национальной гордости, воскликнул внук.

– Увы, Никита! Как ни парадоксально, эта идея, названная коммунистической, пришла из Англии. Как в этой повести. Был такой английский философ – Карл Маркс. Вот этот боров майор, который потом умрет и завещает бороться с людьми, и является прототипом Карла Маркса. А тех, кто поддерживал эти идеи, называли марксистами. Он со своими соратниками опубликовал книжку, которую назвали «Манифест коммунистической партии». Она начиналась со слов, леденящих душу: «Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма».