Дмитрий Голубовский - Заговор банкиров

Весьма показательно, кстати, что слово «ликвидный» происходит от английского liquid, что в буквальном переводе означает «жидкий». Вообще понятие «твердая валюта» – это устаревшее восприятие денег, оставшееся со времен «золотого стандарта», когда в денежных единицах было фиксировано содержание золота. Сегодня о долларе и других подлинно глобальных валютах правильно было бы говорить: «жидкая валюта». Твердым-то как раз являлся советский, а сегодня является российский рубль, обеспеченный товаром – нефтью, газом и драгметаллами, а не оборотом товаров и услуг на весьма слабо развитом внутреннем рынке. Во внешнем обороте рубль пока что вообще практически отсутствует. Когда накануне краха советской системы цена на нефть упала, возник дефицит платежного баланса – всего-то в каких-то сорок миллиардов долларов – и его хватило на то, чтобы грохнуть всю советскую экономику, до такой степени она была «твердая», да к тому же еще и хрупкая, что уже связано с ее гиперцентрализованной организацией.

Теперь представим себе следующую картину: есть множество твердых кирпичиков, кое-как притертых друг к другу. Каждый из них символизирует «твердую» протекционистскую экономику. Притерты они друг к другу с помощью тарифов, квот и прочих механических волевых решений правительств. Они давят друг на друга, иногда напряжения в узких местах становятся настолько сильными, что некоторые кирпичи раскалываются на две, три, а то и целых пятнадцать частей, как это случилось с СССР – по числу автономий. Такая вот картина, больше всего похожая на… растрескавшуюся под палящим солнцем иссушенную землю. И тут – о чудо!!! – вдруг в одном из кирпичиков, посреди этой пустыни, полной жажды, бедности и страданий подавляющего большинства жителей, начинает бить вода! Зеленая бумажная вода, бьющая из печатных станков банков ФРС США.

Конечно, такое воистину алхимическое превращение одного из кирпичиков мировой экономики в ее оазис произошло не просто так. Первая мировая подняла экономику США над всеми другими странами. Великая депрессия и последующее правление Рузвельта сломали хребет всем крупным монополиям. Вторая мировая война вывела США в безусловные лидеры мировой финансовой системы. Все это – сочетание удачи и точного и холодного расчета глобальной финансовой олигархии, выбравшей себе в XIX веке США в качестве основной базы для финансовой экспансии, но нельзя отрицать того, что этот расчет и удачу американцы сумели использовать с огромной пользой для всей своей нации. Более того, они поделились созданной ими моделью со всеми, кто захотел к ней приобщиться, на своих условиях поделились, разумеется, но поделились. А условия заключались главным образом в том, чтобы этой модели просто не мешали распространяться.

Не станем сейчас подробно вдаваться в тот путь, который прошли американцы, – он по-своему и велик, и кое в чем даже трагичен. Сосредоточимся вновь на нарисованной мною картине. Итак, бьет вода. Куда она в первую очередь устремляется? Разумеется, в щели между кирпичиками. Она заполняет пустоты между протекционистскими экономиками и начинает служить демпфером. Переводя эту картину на язык экономики, доллар становится средством расчета между протекционистскими экономиками. И вот тут-то для США открывается вторая возможность, являющаяся продолжением первой.

На международном рынке с появлением ликвидного доллара появляется новая услуга – обеспечение международных расчетов и транснациональной торговли, которые раньше обеспечивались директивно межправительственными торговыми соглашениями или золотом. И это не что иное, как потенциал наращивания оборота! Получается даже так, что долларовая вода не просто течет в щели – ее туда засасывает. Это можно себе представить, если понять, что там, в отличие от воды на земле, вакуум. На земле вода конкурирует с атмосферным давлением – она должна вытеснить воздух, чтобы заполнить пустоту. В случае же с долларом вытеснять ничего было не надо.

Таким образом, наступает второй этап: доллары просто втягиваются во все щели – они нужны всем, и чтобы скомпенсировать дефицит долларов, ФРС продолжает их эмиссию. Это даже нельзя назвать новой возможностью. На самом деле у США уже не было выхода – один раз встав у истока этой финансовой манны, они просто не могли ее закрыть. И они поступили весьма мудро, согласно своей же поговорке: «Если не можешь остановить стадо несущихся мустангов, возглавь его!» И они возглавили. Они стали обеспечивать не только оборот на своем рынке, но и спустя очень короткий срок – на международном рынке. После этого проникновение доллара внутрь протекционистских экономик стало просто делом времени. Вода точит камень – она сильнее. Монопольное положение доллара это не только результат какой-то хитроумной политики, международных заговоров и даже не результат доминирования над евразийской разрухой, образовавшейся после Второй мировой войны. Эти вещи были, но они не играли главенствующей системной роли. Уникальное положение США – это исторический результат развития США. На самом деле, это то, что с полным основанием можно назвать историческим достижением.

Однако это достижение накладывало ответственность. Главным образом – за «чистоту» долларовой жидкости, которая одна на всех. Отравив поток долларов в одном месте, ты отравляешь всю глобальную экономику. И США берется за, как сейчас уже стало очевидным, тяжелейшую даже для них задачу – выработку глобальных правил финансовой игры и поведения на рынке. С крахом советской системы можно констатировать, что они с этой задачей в основном справились, хотя огромные перекосы остаются до сих пор, и многие вопросы международной торговли до сих пор до конца не урегулированы. Вывоз капитала был институциализирован после Второй мировой войны в рамках бреттонвудской системы фиксированных валютных курсов, согласно которой все валюты привязывались к доллару, который, в свою очередь, привязывался к золоту. Несмотря на то, что привязка доллара к золоту со временем исчезла, доллар как глобальная валюта сохранился до сих пор. Международная же была институализирована в рамках ГАТТ, позже преобразованного в ВТО. Основная проблема ВТО – это абсолютная индифферентность к политическим и социальным основам участников ВТО. Страны с развитыми гражданскими институтами находятся в тех же условиях, что и страны, еще находящиеся в стадии формирования этих институтов. С другой стороны, вся международная торговля базируется на капиталистической форме производства и распределения благ.

Провозглашая цену как основополагающий элемент конкурентоспособности, а конкуренцию как базовый принцип развития экономики, развитые капиталистические страны сознательно нивелируют чужие культурные среды, разрушая посредством этого базовые основы социальной модернизации. С одной стороны, народы и их элиты, основываясь на собственных представлениях об общественном благе, вправе выбирать ту концепцию общественного развития и скорость модернизации общества, которая им более подходит. С другой стороны, глобализация, на основе Универсальных торговых принципов ВТО, фактически лишила их такой возможности, а вместе с этим и возможного уникального культурного и социально-политического опыта, без которого невозможно формирование гражданского общества открытого типа (в формулировке К. Поппера). Это было одной из причин того, что американская политэкономическая система так и не смогла охватить весь мир (в том смысле, что так и не смогла изменить его «изнутри», ограничившись лишь формированием глобальных связей между экономиками и государствами).