Владимир Овчинский - Час волка. Введение в хронополитику

© Е. С. Ларина, 2019

© В. С. Овчинский, 2019

© Книжный мир, 2019

В 2018 году Amazon опубликовал результаты продаж в разделе «Прогностика нон-фикшн». С большим отрывом первые пять мест занимают книги Э. Шмидта и Д. Коэна «Новый цифровой мир», Дж. Рифкина «Третья производственная революция», К. Шваба «Четвертая промышленная революция», Ю. Харари «Homo Deus» и К. Келли «Неизбежное». Общий тираж этих книг, переведенных на десятки языков мира, превысил 2 млн. экземпляров.

При всех отличиях и особенностях позиций этих наиболее влиятельных мыслителей, их объединяет технооптимизм и эйфория относительно технологических достижений последнего времени, а также вера в экспоненциальный рост знаний, услуг и продуктов в ближайшие годы и десятилетия. Указанные авторы сформировали идеологию технооптимизма. Сегодня именно она является господствующей среди политических, деловых и военно-разведывательных элит большинства стран мира. Уважаемые мыслители распространяли на весь мир известную максиму Начальника Третьего отделения Собственного Его Императорского Величества канцелярии, графа А. Х. Бенкендорфа: «Прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается до будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение».

Парадоксальным образом, ни в одной из этих наиболее влиятельных книг современности не найти ответа на знаменитый парадокс Ферми. Выдающийся физик, лауреат Нобелевской премии Энрико Ферми, рассуждая с друзьями физиками и журналистами на актуальную в конце 40-х годах прошлого века тему НЛО, задался резонным вопросом: «А где они все?». Ферми сделал вывод: «Главный парадокс науки заключается не в возможности встречи с инопланетянами, а в отсутствии подобных встреч, и более того, каких-либо следов разумной жизни в космосе». Энрико Ферми высказал свой парадокс в 1950 году. Прошло почти 70 лет, а вопрос остался без ответа.

Мало кто понимает мощь и загадочность парадокса. Чтобы дать о них представление, приведем несколько цифр. Согласно данным мощнейших радио- и иных телескопов, в нашей галактике насчитывается примерно 300–400 млрд. звезд. Примерно в такое же количество оценивается число галактик в видимой вселенной. Если исходить из общего количества звезд в видимой вселенной, то получается, что на каждую песчинку на Земле приходится порядка 10 тыс. звезд. Данные космологии позволяют оценить количество звезд, похожих на наше солнце – от 5 до 12 % от общего числа звезд. Если взять самую скромную оценку 5 %, то окажется, что в видимой вселенной имеется 500 млрд. млрд. или 500 квинтиллионов солнцеподобных звезд.

В 2017–2018 годах Национальная академия наук США определила, что в звездных системах, подобных нашей, примерно 1/5 имеют землеподобные планеты. Эту цифру, кстати, подтверждают и прямые астрономические наблюдения с использованием новейшей аппаратуры. Из всего этого следует, что примерно вокруг 1 % общего количества звезд во вселенной, вращаются землеподобные планеты с жизнью. В цифрах это дает 100 млрд. млрд. планет земного типа с жизнью. На каждую песчинку на Земле приходится 100 подобных планет. Предположим, что жизнь является крайней редкостью, а разумная жизнь – вообще уникальным явлением, которое характерно лишь для 1 % планет с жизнью. Но и в этом случае мы получим 10 квадриллионов или 10 млн. млрд. разумных цивилизаций в наблюдаемой вселенной. Из них на нашу галактику должно приходиться как минимум 100 тыс. разумных цивилизаций. Поскольку наша солнечная система и Земля относятся к молодым космологическим образованиям, то, как минимум, 40–50 тыс. разумных цивилизаций должны обгонять нашу на десятки тысяч лет. Точку зрения Ферми сегодня разделяют практически все физики и специалисты по космологии.

С 60-х годов прошлого века осуществляется, в том числе с участием США, СССР, а сегодня России, и других развитых стран международный проект SETI или Проект Поиска внеземного разума. 50 лет расположенные на Земле и в космосе радиотелескопы и другие мощнейшие средства наблюдения обшаривают космос в поисках сигналов. Однако, сигналов нет. Вообще. На сегодняшний день у науки отсутствует объяснение данного поразительного факта. Как сказал в начале нынешнего века крупнейший физик второй половины XX века Джон Уиллер: «Самая большая загадка, на которую не может ответить наука, это – почему мы остаемся одинокими во вселенной». Отвечая на его вопрос, Элвин Тоффлер – крупнейший футуролог, автор всемирного бестселлера «Третья волна» о грядущем в XXI веке научно-техническом перевороте, – сказал, что возможно, «в механизм развития цивилизаций на технологической стадии встроена закономерность их самоуничтожения».

За 50 лет, минувших с момента формулирования Энрико Ферми ставшего знаменитым парадокса, среди исследователей, прогнозистов, предиктивных аналитиков разведывательных сообществ ведущих стран мира сложились пять основных объяснений этого парадокса.

Немалая часть исследователей, преимущественно космологов, физиков и теоретиков-математиков полагают, что всеобщность второго закона термодинамики, связанного с неизбежным нарастанием энтропии, а соответственно хаоса и беспорядка, позволяют считать жизнь и особенно разум ошибкой космической эволюции, произошедшей по случайности. Первым еще в 1970-е годы в качестве шуточного объяснения парадокса Ферми предложил гипотезу разума как ошибки С. Лем в работе «Культура как ошибка», представляющей собой рецензию на никогда не написанное сочинение приват-доцента Клеппера «Die Kultur als Fehler». В шуточной рецензии С. Лем обосновал единичность или чрезвычайную редкость разума статистическим аргументом. По его мнению, для того, чтобы эволюционным порядком появились жизнь и разум, нужна статистически невероятная цепь ошибок эволюции, гораздо большая, чем вероятность случайного появления в ходе эволюции «Аэробуса» или «Боинга».

Эту позицию Лем аргументировал следующим образом. Согласно научной парадигме, жизнь и разум появились в ходе эволюции и как ее результат. Однако никому не удалось из неживого получить живое. Еще более невероятен разум. Дело в том, что знаменитый математик Джон фон Нейман еще в 50-е годы прошлого века сформулировал требования к любому информационному процессу. Для передачи информации необходим ее физический носитель и способ считывания информации или ее копирования. Эволюция представляет собой информационный процесс. Однако если следовать Ч. Дарвину, то мутации происходят случайным образом, как изменения исходного текста ДНК. Но никто и никогда не мог получить в результате копирования более совершенный экземпляр, чем исходный образец. Ошибки копирования всегда приводят к ухудшению, а не к улучшению. Соответственно разум, если он появился в результате ошибки копирования, это – невероятная по редкости удача, возможно единственная на всю вселенную. Если Лем предлагал свою теорию в шутку, то сегодня многие авторитетные интеллектуалы воспринимают ее вполне серьезно, как способ объяснения парадокса Ферми.